Румынская кампания (1916—1917). «Полная неразбериха». Развал Румынского фронта Новые поражения Румынии

Болгария Болгария

Османская империя Османская империя

Командующие

Эрих фон Фалькенхайн
Август фон Маккензен
Конрад фон Гётцендорф
Никола Жеков

Силы сторон Аудио, фото, видео на Викискладе

Румы́нская кампа́ния - одна из кампаний Первой мировой войны , в которой румынская и русская армии противостояли армиям Центральных держав .

В западной историографии рассматривалась как эпизод войны на Балканском театре военных действий ; в российской (советской) - как часть Восточного фронта Первой мировой войны.

Предыстория [ | ]

В политических и военных кругах воюющих стран господствовало мнение, что вступление в войну малых государств сможет существенно изменить ход событий. Поэтому Антанта на протяжении долгого времени пыталась перетянуть Румынию на свою сторону. С начала мировой войны правительство страны заняло позицию «вооружённого выжидания», хотя с 1883 года Румыния входила в союз центральных держав; в то же время, оно приступило к переговорам с Антантой. Обрётшая в 1877 году независимость Румыния находилась в этническом конфликте с Австро-Венгрией . Вступая в войну, она рассчитывала на аннексию Трансильвании , Буковины и Баната - территорий Австро-Венгрии, населённых в основном этническими румынами.

Румынская армия [ | ]

Оптимистический настрой многих политических и военных деятелей относительно вступления в войну Румынии на фоне реального состояния армии короля Фердинанда I был ничем не оправдан. Хотя её численность достигала 650 тысяч, эта цифра едва ли отражала реальную боеспособность. Состояние инфраструктуры было крайне низким, и треть армии была вынуждена нести службу в тылу, чтобы обеспечить хоть какое-то снабжение боевых частей. Таким образом, Румыния смогла направить на фронт всего 23 дивизии . При этом в стране практически отсутствовала железнодорожная сеть, и система снабжения переставала функционировать уже в нескольких километрах вглубь территории противника. Вооружение и оснащение румынской армии было устаревшим, а уровень боевой подготовки - низким. Армия располагала всего лишь 1300 артиллерийскими орудиями, из которых лишь половина отвечала требованиям времени. Географическое положение ещё более усугубляло стратегическую ситуацию. Ни Карпаты на северо-западе, ни Дунай на юге не предоставляли достаточной естественной защиты от возможного вторжения противника. А самая богатая провинция страны, Валахия , непосредственно граничила с Австро-Венгрией на севере и Болгарией на юге и, таким образом, была уязвима перед нападением Центральных держав с двух сторон.

Боевые действия в 1916 году [ | ]

Учения румынской армии

Уже в августе румынская армия предприняла наступление на Венгрию, от которого французский главнокомандующий Жоффр ожидал изменения хода войны. 2-я армия под командованием генерала Григорэ Крайничану и 4-я армия генерала Презана вторглась в Трансильванию и продвинулась местами на 80 км. Наступающая 400-тысячная румынская группировка располагала десятикратным численным перевесом над 1-й австрийской армией Арца фон Штрауссенбурга . Это преимущество, однако, так и не было реализовано. Пути снабжения на занятых территориях были крайне плохими, что стало главной проблемой наступающих войск. И хотя им удалось занять некоторые важные пограничные укрепления, уже первый крупный город на их пути, Сибиу , высветил слабости румынской армии. Даже при крайне немногочисленном австро-венгерском гарнизоне, располагавшемся в городе, румыны из-за проблем с тыловым обеспечением даже не попытались его захватить. Опасаясь новых проблем со снабжением и перспективы немецкой интервенции, оба румынских генерала приостановили все наступательные действия. Таким образом, румынская армия уже в начале сентября 1916 года завязла почти на исходных позициях, находясь на периферии сравнительно малозначимой венгерской провинции, выжидая дальнейших событий и отдав инициативу армиям Центральных держав.

Контрнаступление австрийцев и немцев

Тем временем штаб Ставки Верховного главнокомандующего русской армии направил в помощь румынам 50-тысячную группировку под командованием генерала А. М. Зайончковского . Зайончковский неоднократно жаловался начальнику штаба Ставки генералу Алексееву, что выделенных ему сил недостаточно для выполнения поставленной задачи. Однако Алексеев полагал, что лучше сдать бо́льшую часть Румынии, чем ослаблять другие участки фронта. Что касается западных союзников, то их помощь на протяжении всей кампании заключалась в направлении в Румынию военных миссий, состоявших из нескольких высших офицеров.

Бездействие румынской армии и её союзников привело к сокрушительному поражению Румынии. 1-я австрийская армия Штрауссенбурга и 9-я немецкая армия Фалькенхайна с лёгкостью вытеснили румын из Трансильвании, в то время как объединённые немецко-болгарско-австрийские войска под командованием Макензена начали наступление на Бухарест с южной стороны. Это стратегическое наступление сопровождалось отвлекающими действиями 3-й болгарской армии генерала Тошева вдоль побережья Чёрного моря в сторону Добруджи .

Фронт после окончания румынской кампании

Румынское командование рассчитывало, что русские войска отразят болгарское вторжение в Добруджу и перейдут в контрнаступление, и на защиту Бухареста были выделены 15 румынских дивизий под командованием Авереску . Однако румынско-русское контрнаступление, начавшееся 15 сентября, закончилось провалом. Болгарская армия оказалась очень мотивированной, сражаясь на территории, населенной болгарами. Несмотря на то, что румынам удалось форсировать Дунай и таким образом вступить в Болгарию, операция была остановлена из-за безуспешного наступления на фронте в Добрудже. Русские силы были малочисленны и, за исключением сербского батальона, недостаточно мотивированы. В результате, отвлекающие действия болгарских войск обернулись непредвиденным стратегическим успехом. Русско-румынские войска были отброшены на 100 км на север, а к концу октября болгары сумели овладеть Констанцей и Чернаводой , изолировав таким образом Бухарест с левого фланга. В это же время австрийские войска вернули себе полностью Трансильванию и готовились к броску на румынскую столицу. 23 октября Август фон Макензен нанёс главный удар, форсировав Дунай. Румыны, вынужденные обороняться сразу на трёх направлениях, не смогли оказать какого-либо существенного сопротивления. 29 ноября началось наступление на Бухарест.

В ходе обороны столицы страны французский генерал Бертело, направленный главнокомандующим Жозефом Жоффром, попытался организовать контрудар с фланга, подобный тому, который спас Париж во время битвы на Марне в 1914 году. Энергичный союзник истратил последние резервы румынской армии, не сумев оказать Центральным державам какого-либо серьёзного сопротивления. 6 декабря 1916 года Макензен вошёл в Бухарест. Остатки румынских войск отступили в провинцию Молдову , потеряв при этом ещё восемь из 22 уцелевших дивизий. Перед лицом катастрофы генерал Алексеев направил подкрепления, чтобы помешать наступлению Макензена на юго-запад России.

Боевые действия в 1917 году [ | ]

Пришедшие на помощь румынской армии русские войска остановили в декабре 1916 года - январе 1917 года австро-германские войска на р. Сирет. Болгарские армии остались на юге ближе к своей родине и к бывшим румынским территориям, населенным болгарами, которые переехали в Румынию в 1913 году. Вступление Румынии в войну не улучшило ситуацию для Антанты. Был создан Румынский фронт русской армии, в который вошли Дунайская армия, 6-я армия из Петрограда, 4-я армия из состава Западного фронта и 9-я армия из состава Юго-Западного фронта, а также остатки румынских войск. Потеряв в боевых действиях 1916 года почти всю свою территорию и 250 тыс. чел. убитыми, ранеными и пленными, Румыния практически выбыла из войны.

Для поднятия морального духа солдат , в основном бывших крестьян, была возобновлена законодательная деятельность по завершении аграрной и избирательной реформ. Парламентом были приняты соответствующие конституционные поправки, а король Фердинанд I лично пообещал солдатам-крестьянам землю и право голоса после окончания войны. И к лету 1917 года румынская армия была уже значительно лучше обучена и оснащена, чем в 1916 году, к чему добавилась решимость в войсках не упустить «последний шанс» для сохранения румынской государственности. Активные боевые действия были возобновлены в июле в рамках задуманного российским Временным правительством Июньского наступления . В битве у Мэрэшти (началась 22 июля) румынской армии под командованием генерала А. Авереску удалось освободить около 500 км² территории. Ответное контрнаступление австро-германских войск под командованием Макензена удалось остановить в битве при Мэрэшешти . Считается, что проявленный там героизм румынских солдат фактически спас Румынию от вывода из войны, тем более что русские части в этих военных действиях были довольно пассивны из-за всё усиливавшегося разложения русской армии. К 8 сентября фронт окончательно стабилизировался, и это были последние активные боевые действия на Восточном фронте в 1917 году.

Последствия [ | ]

См. также [ | ]

Примечания [ | ]

Комментарии [ | ]

Литература [ | ]


	Органы военного управления Императорская Главная квартира Ставка Верховного главнокомандующего Военное министерство Российской империи Фронты Северо-Западный в августе 1915 разделён на Северный и Западный Юго-Западный Румынский Кавказский в т.ч. Персидский Армии 11 (Блокадная) Дунайская Кавказская Особая (с 08.1916) Корпуса 1-й гвардейский 2-й гвардейский гренадерский жандармский фельдъегерский экспедиционный Армейские :

Болгария Болгария

Османская империя Османская империя

Командующие

Силы сторон Медиафайлы на Викискладе

Предыстория

Румынская армия

Боевые действия в 1916 году

Учения румынской армии

Контрнаступление австрийцев и немцев

Фронт после окончания румынской кампании

Боевые действия в 1917 году

Последствия

См. также

Примечания

Литература

Лиддел Гарт Б. 1914. Правда о Первой мировой. - М. : Эксмо , 2009 . - 480 с. - (Перелом истории). - 4300 экз. - ISBN 978-5-699-36036-9 .
John Keegan: Der Erste Weltkrieg - Eine europäische Tragödie. Reinbek bei Hamburg: Rowohlt Taschenbuchverlag 2001. ISBN 3-499-61194-5
Manfried Rauchensteiner: Der Tod des Doppeladlers: Österreich-Ungarn und der Erste Weltkrieg. Graz, Wien, Köln: Styria 1993. - ISBN 3-222-12116-8
Norman Stone: The Eastern Front 1914-1917. London: Hodder and Stoughton 1985. ISBN 0-340-36035-6
Christian Zentner: Der Erste Weltkrieg. Rastatt: Moewig-Verlag 2000. ISBN 3-8118-1652-7
Ioan-Aurel Pop, Ioan Bolovan: «Istoria României.» Cluj-Napoca: Institutul Cultural Român 2004 ISBN 5-7777-0260-0


	Органы военного управления Императорская Главная квартира Ставка Верховного главнокомандующего Военное министерство Российской империи Фронты Северо-Западный в августе 1915 разделён на Северный и Западный Юго-Западный Румынский Кавказский в т.ч. Персидский Армии 11 (Блокадная) Добруджанская Дунайская Кавказская Особая (с 08.1916) Корпуса 1-й гвардейский 2-й гвардейский гренадерский жандармский фельдъегерский экспедиционный Армейские :

Первые два года мировой войны Румыния придерживалась нейтралитета, выжидая наиболее подходящий момент для перехода на сторону той или иной коалиции. Все это, однако, не мешало ей поставлять Англии пшеницу, снабжать Россию старыми винтовками, пропускать в Турцию переодетых немецких солдат и офицеров, продавать масло и мясо Германии, слать приветственные телеграммы императору Вильгельму.

Высадка союзников в Солониках, взятие Эрзерума и победы русского Юго-Западного фронта положили конец колебаниям Румынии, и 14 августа 1916 года она объявила войну Австро-Венгрии.

Русское командование не верило в реальную помощь фронту от румынской армии и советовало ей направить свои силы против болгар.

Однако румыны, стремясь скорее осуществить свою идею национального объединения, устремились в Трансильванию. В результате четырехмесячных боевых действий румынские войска были разбиты и значительная часть страны оказалась в руках немцев.

Чтобы предотвратить полный крах румынской армии, у которой осталось только 70 тысяч солдат, и остановить немецкое наступление, направленное на юг России, командованию Юго-Западного фронта пришлось осуществить вспомогательную операцию. Она потребовала удлинения фронта русских армий на 500 километров и переброски сюда 35 пехотных и 11 кавалерийских дивизий.

Русские войска заняли позиции по рекам Дунай и Серет, а также в Карпатах. Единственная боеспособная 2-я румынская армия вклинилась между 4-й и 9-й русскими армиями. Другие части румынской армии были реорганизованы, их новое формирование стали осуществлять французы и русские артиллерийские инструкторы. Было создано около 15 румынских дивизий.

10 ноября 1916 года генерал-майор Маннергейм получил на свое имя секретную телеграмму командующего фронтом с приказом немедленно в конном строю выступить на румынский театр военных действий, передав свои позиции пехотной дивизии.

Передача позиций и сборы в дальнюю, почти 20-дневную дорогу заняли около пяти дней. Накануне отправления в путь пришла телеграмма штаба армии - сдать все журналы военных действий дивизии. Офицеры штаба и полков работали день и ночь, вспоминая бесконечные бои, наступления и отступления, величественные летние ночи на Волыни, мучительные лесные дороги, вонючие и грязные стоянки.

И вот наступил последний день пребывания дивизии в Почаеве. На короткой летучке начальник штаба дивизии подполковник Георгиевич рассказал о пути следования полков по маршруту Кременец - Тернополь - Волочиск - Каменец-Подольский - Бричаны - Бэльцы - Яссы - Роман - Бакеу - Аджуд - Одобешти. Были названы места стоянок и ночевок, доложено об организации питания. На офицеров, владеющих французским языком, были возложены функции переводчиков, когда дивизия войдет на территорию Румынии. Короткий молебен перед походом отслужил епископ Кременецкий Дионисий.

Наконец дивизия тронулась в путь под крупным, совсем не осенним дождем, по грязным и разбитым дорогам мимо голых полей и небольших деревушек…

Первая большая стоянка в городе Каменец-Подольском, куда полки вступили поздней ночью. Офицеры военной комендатуры и квартирьеры быстро разместили солдат и офицеров по домам и квартирам. Был организован ужин. Маннергейму и командирам бригад сняли номера в довольно приличной гостинице у центральной площади города. Спать почти не удалось, пришлось рассматривать рапорта командиров полков об утерянных вещах. Маннергейма возмутила наглая ложь командира стародубских драгун, у которого количество пропавших шинелей в полтора раза превышало число убитых и раненых воинов.

Густава, воспитанного в духе экономии и бережливости, когда неукоснительно соблюдается правило «зорко следить за каждой маркой, тратить ее осторожно, с непрерывной бдительностью», всегда удивляло то, что русская армия не имела представления об экономической дисциплине, просеивая, как через решето, бесконечные материальные средства. Как бы то ни было, инцидент с шинелями сильно испортил генералу настроение.

Однако утром, побаловав сахаром верную и безотказную Дези, встретившую генерала тихим ржанием, и легко, совсем по-юношески взлетев в седло, Маннергейм почувствовал прилив силы и бодрости. Вспоминая этот переход, один из офицеров Ахтырского полка говорил: «В любых сложных моментах нашего движения к румынской границе генерал Маннергейм был светским, всегда сдержанным, находчивым и уверенным в себе офицером, с внимательным взглядом холодных глаз».

Полки дивизии быстро прошли Бричаны, остановившись только на три часа, чтобы накормить людей и лошадей. После однодневного отдыха в Бэльцах дивизия вышла к русско-румынской границе.

Через пять часов головной полк дивизии вступил в забитый беженцами и тыловыми армейскими учреждениями город Яссы. Всадники на рысях прошли главную улицу, минуя особняк, где жил румынский король, у ворот которого стоял караул в форме, напоминающей кавалергардов. У места временной стоянки полков дивизии их встретили восторженные толпы русских. Это были члены секты скопцов, которые почти 40 лет назад покинули Россию, чтобы навсегда поселиться за рубежом. Члены этой страшной секты, уроженцы Орловской и Новгородской губерний, в которой мужчины после рождения первого сына кастрируют себя, навсегда лишая потомства, получили полное доверие румын благодаря своей честности и трезвости. К тому же в Румынии они не занимались пропагандой своего учения. Скопцы были большие любители лошадей. Румынские офицеры рассказывали, что после реквизиции лошадей у скопцов те ходили в казармы и объясняли солдатам, какой характер у их прежних лошадей и как с ними нужно обращаться.

Генерал-майор Маннергейм с начальником штаба нанесли короткий визит русскому коменданту города генералу Казакевичу, бывшему преображенцу, которого барон знал еще по Петербургу. Здесь произошла встреча Маннергейма с генералом Крымовым, будущим неудачливым командиром странного похода на Петроград по приказанию Керенского в 1917 году. Крымов очень обрадовался, узнав, что его Уссурийская дивизия будет занимать фронт рядом с полками Маннергейма. Зашел разговор о роковых ошибках государя и «бескровной революции», ярым сторонником которой был Крымов. Барон, слушая разглагольствования Крымова, умело перевел разговор с политического в военное русло.

Когда головной отряд дивизии входил в город Роман, к конной группе офицеров штаба, с которой ехал Маннергейм, примчался взволнованный поручик, доложивший генералу, что на главной площади города у здания магистрата его ожидает командующий 9-й армией генерал Лечицкий.

Барон галопом вместе с адъютантом и начальником штаба обогнал полки и первым въехал в город. Действительно, у магистрата с офицерами и взводом охраны стоял командующий армией.

Маленький, сухой Лечицкий проворно соскочил с лошади и направился к Маннергейму. Генерал сделал то же самое и, приложив руку к козырьку фуражки, начал доклад. Командующий, махнув рукой, остановил его:

Не надо условностей, барон. Я хорошо знаю о вашем блестящем переходе, в котором вы не потеряли ни одной лошади. Вы прекрасный офицер, разрешите обнять и поцеловать вас. Я знаю, что здесь, в Румынии, вам предстоят тяжелые дни. Ее армия, по моим сведениям, уже разгромлена немцами, но мы с вами офицеры и обсуждать приказы Верховного не имеем права. Я приказал хорошо разместить и накормить ваших солдат и офицеров и дать им здесь, в Романе, к моему сожалению, только однодневный отдых. Румыны каждый день кричат о помощи, надо им помочь.

6 декабря полки дивизии направились в дальнейший путь и на другой день в полдень пришли в селение Одобешти, поразившее Маннергейма своими кривобокими домами, пыльными улицами, по которым угрюмо бродили волы. Когда все полки дивизии, артиллерия, саперы, связисты и обоз втянулись в селение, их построили на широком кукурузном поле. Генерал Маннергейм и полковник Георгиевич с группой румынских офицеров, встретивших дивизию, проехали вдоль строя полков. Затем генерал обратился к ним с приветственной речью. Он поблагодарил солдат, унтер-офицеров и офицеров за успешный многокилометровый переход, который они совершили, сравнив их с суворовскими орлами. В конце своей речи Маннергейм отметил, что он верит в то, что дивизия вновь покроет себя славой в боях за освобождение братской Румынии от коварного врага. Он быстро перевел с французского на русский короткое приветствие румынского полковника.

Поручив начальнику штаба и командирам бригад вместе с румынскими квартирьерами размещение солдат и офицеров, генерал на автомобиле, который был прислан за ним, отправился в город Фокшаны. Ехали медленно по ужасному, разбитому беспрерывным движением обозов и распутицей шоссе. Вся местность по сторонам была покрыта толпами беженцев и обозами, тянувшимися на север. Примерно через полтора часа въехали в Фокшаны - центр уезда Путна. Город утопал в садах. Среди голых ветвей прятались маленькие двухэтажные домики с широкими балконами. На улицах было много румынских солдат, среди которых цветными пятнами выделялись молдавские крестьяне.

Штаб 2-й румынской армии находился в большом красивом доме, около которого стояло несколько автомобилей и какой-то странный экипаж, запряженный шестеркой лошадей. На козлах спал усатый солдат.

Командующий армией генерал Авереско встретил Маннергейма у входа. Это был высокий смуглый элегантный офицер с иссиня-черными усами и такими же черными, хитроватыми глазами.

Авереско пригласил Маннергейма в свой кабинет, который был просто загроможден старинной резной мебелью. И уж совсем не к месту здесь были картины с полуголыми парижскими дивами. Быстро был накрыт стол с обилием фруктов и дорогих марочных вин. Командующий начал беседу на прекрасном французском языке, который в Румынии был «языком верхних 10 000». Поговорили о длительном переходе дивизии, вспомнили Петербург, где Авереско учился, даже нашли общих знакомых.

Мой генерал, - обратился командующий к Маннергейму, - разместите свои полки в Одобешти и отдыхайте, дышите нашим прекрасным горным воздухом. Я уже отдал необходимые приказания. Все будет великолепно, клянусь честью.

Однако отдых был коротким. Через два дня к Маннергейму прибыл офицер по особым поручениям командующего румынской армией. Поклонившись, он сказал:

Мой генерал, командующий извиняется перед вами за то, что он прерывает ваш отдых, и посылает вам следующий приказ: «Немедленно выступить в район деревни Коза и принять там в состав своей дивизии 7-ю румынскую бригаду полковника князя Стурдза. По согласованию с генералами Лечицким и Щербачевым ваше соединение получило условное название „Вранча“». Кроме того, мой генерал, командующий передает вам наши оперативные карты и просит познакомиться с ними. Мне поручено дать вам краткую характеристику вашего района боевых действий. Вот, посмотрите на карту, мой генерал. Мы сейчас находимся в самой доступной части Трансильванских Альп, так как их главный хребет здесь понижается и приобретает чисто альпийский характер, образуя горно-лесистые полосы шириной 25–35 километров. Вот видите, здесь много хороших дорог, при доступности гор и перевалов. В долине реки Путны большие дубовые и кленовые рощи, на солнечных склонах - виноградники. Правда, здесь много больших холмов с очень крутыми склонами. Взгляните, здесь две большие реки - Серет, начинающийся в буковинских Карпатах, и Путна с притоком Милково. В своем нижнем течении, от селения Бакеу, река Серет стала серьезным препятствием для нашего общего врага. Вот здесь и там позиции ваших русских и наших румынских войск.

Генерал Маннергейм, поблагодарив румынского майора за подробную информацию, вызвал полковника Шумова и приказал ему выступить с двумя эскадронами улан в район деревни Коза и установить связь с 7-й румынской бригадой.

Подробно изучив румынские оперативные карты, барон приказал генералу Жукову с ахтырскими гусарами и четырьмя орудиями Донской батареи занять селение Гурастраду. Полковнику Смирнову с двумя сотнями оренбургских казаков занять селение Палтинул и установить связь с 3-й румынской дивизией. Остальные части дивизии были поставлены в резерв в район селения Пояна-Неружа. Штаб дивизии разместился в селении Видра.

Вечером с большим конвоем в штаб Маннергейма приехал командир 7-й румынской бригады, самый богатый помещик Румынии, полковник князь Стурдза. Военные действия шли в районе, где он владел семью тысячами гектаров плодородной земли, с тысячами батраков. Его роскошный особняк в Яссах мог соперничать только со зданием русской миссии и был несравним со скромным жилищем короля Румынии.

Перед Маннергеймом стоял человек среднего роста, хорошо сложенный, смуглый, с большими холеными усами и красивой копной волос. Полковника сопровождали три офицера, которые буквально смотрели ему в рот, готовые выполнить любую его прихоть.

Демонстрируя великолепное знание французского языка, князь начал беседу с замечания:

Мой генерал, почему вы разместились в таком плохом доме? Здесь недалеко, всего в восьми километрах, находятся два моих охотничьих домика. Там, генерал, вы будете как в сказке. А какие там у меня служанки! Капитан Хандриу, немедленно отправляйтесь и подготовьте все к приему гостей.

Мой полковник, - ответил Маннергейм, - спасибо вам за заботу, но я со своими солдатами пришел сюда не для отдыха в ваших прекрасных местах. Положение ваше и мое довольно серьезное, и нам не до охотничьих домиков. Прошу вас подойти к карте. Давайте подумаем о наших совместных действиях. Вот видите, на этом 55-километровом фронте, рядом с вашей бригадой, я разместил полки своей дивизии. На левом фланге у нас первый Нерчинский казачий Наследника Цесаревича полк. Я жду встречи с его командиром полковником бароном Петром Врангелем.

Вчера, полковник, мои уланы почувствовали вашу «новость» на своей шкуре. Своим отступлением вы поломали все решения моего штаба, оставив врагу такие важные для нас двоих позиции. Теперь мы лишены хороших конных атак, придется ползать по вашим горам. Вы, полковник, заставили меня срочно атаковать врага у селений Коза и Герастрау.

Мой генерал, главные силы моей бригады сейчас заняли позиции на горном массиве Макредеу, там же стоят две мои артиллерийские батареи.

13 декабря для стабилизации линии фронта генерал Маннергейм приказал оренбургским казакам полковника Ивана Смирнова занять селение Нереюль, выслав одну сотню к высоте 1372. Стрелковому полку румын, который дополнительно вошел в группу «Вранча», генерал приказал продвинуться к селению Барзешти. Стародубские драгуны были поставлены в «горячий резерв».

Подполковник Георгиевич передал срочную телеграмму командующего 2-й румынской армией, гласящую: «Генералу Маннергейму. Любыми силами и средствами приказываю занять станцию Путно. Если нужна моя поддержка, срочно сообщите. Авереско».

Собрав командиров бригад и обсудив сложное положение 12-й кавалерийской дивизии, в которое ее поставили румыны, Маннергейм принял решение создать войсковую группу, предложив возглавить ее полковнику Александру Багалдину. В состав группы были включены по два эскадрона от драгун и улан, три пехотных батальона румын, усиленные двумя самокатными ротами и шестью орудиями.

Вечером 13 декабря войсковая группа с трех сторон атаковала железнодорожную станцию Путно. Враг встретил атакующих ураганным огнем. Бешеная трескотня винтовок с властным аккомпанементом пулеметов отдавалась в горах грозным громовым эхом. Редкой цепью, теряя убитых и раненых, уланы, драгуны и пехотинцы неотступно приближались к немецким позициям.

Стреляя и прибавляя ход, цепи начали смыкаться. Солдаты бегут задыхаясь - жарко, некоторые сбрасывают с плеч шинели. Враг уже близко. В ход вступили штыки. Пугливой толпой, бросая оружие, немцы начали постепенно покидать свои окопы. Станция Путно и небольшой поселок около нее в русских руках. Под конвоем уводят пленных. Всех огорчила печальная весть: во время атаки шальной пулей был убит беспримерно храбрый офицер полковник Багалдин, которого Маннергейм очень ценил. В командование войсковой группой Багалдина вступил полковник Николай Шумов. Он на радостях победы забыл приказать командирам частей переоборудовать немецкие позиции, переориентировав их в сторону неприятеля.

На другой день на рассвете, когда победители мирно отдыхали, опустошив несколько бочек трофейного вина и забыв о сторожевом охранении, немцы, незаметно подойдя с юга, атаковали станцию.

Неся большие потери, в полном беспорядке русские и румыны поспешно отступили.

Узнав об этом, Маннергейм, предельно сдержанный и корректный человек, не выдержал и в пылу гнева «обложил» Шумова всеми известными ему русскими ругательствами, приказав, под страхом офицерского суда чести, немедленно освободить станцию Путно от врага. Генерал дополнительно включил в группу Шумова эскадрон белгородских улан и два батальона румын, приказав бригаде полковника Стурдза прикрывать русские фланги.

Во время атаки станции Путно, когда неприятель стал отходить, 7-я румынская бригада по неизвестной причине начала отступление, оголив фланги войсковой группы Шумова.

Видя, что русские и румыны вот-вот будут окружены неприятелем, генерал Маннергейм приказал им отойти на запасные позиции в горах, к северо-западу от селения Коза.

Связь с полками князя Стурдза оборвалась, так как тот неожиданно двинулся к селению Совежа.

Оценив обстановку и свои боевые возможности, Маннергейм решил, что на правом фланге группы «Вранча» только полковник Алексей Одинцев сможет остановить немецкое наступление.

Срочно формируется новая войсковая группа, включившая в себя бригаду 12-й кавалерийской дивизии, четыре полка румын и четыре орудия. Попытка установить связь с бригадой князя Стурдзы вновь не удалась.

Не успели части полковника Одинцева занять установленные позиции, как поступило сообщение о том, что первый Нерчинский казачий полк Уссурийской кавалерийской дивизии уходит в тыл, оголяя левый фланг группы «Вранча».

Генерал немедленно связался по телефону с командиром Уссурийской дивизии генералом Крымовым и попросил его о встрече. Крымов от встречи уклонился, прислав вместо себя полковника Врангеля.

«Цапля», как в шутку называл Густав барона, ничего конкретного сказать не мог, и вообще было непонятно, зачем он приезжал.

Интересна дальнейшая судьба этого человека. После ухода Крымова на новую должность - командира корпуса - Врангель становится командиром Уссурийской кавалерийской дивизии, затем 7-й дивизии. С августа 1918 года барон в Добровольческой армии на разных командных должностях, а в апреле 1920 года он - главнокомандующий Вооруженными силами Юга России. В эмиграции Врангель основал и возглавил Российский общевойсковой союз. Умер он в 1928 году в Брюсселе, похоронен в Белграде.

Уход с позиций Уссурийской дивизии заставил Маннергейма перебросить в этот район оренбургских казаков, которых потом заменила бригада князя Стурдзы.

Во второй половине дня 16 декабря немцы начали упорное наступление на фронт частей 12-й кавалерийской дивизии. Селение Гара-Тульчин много раз переходило из рук в руки, но русские стойко удерживали свои горные позиции. Правофланговые соседи дивизии - полки князя Стурдзы сохраняли свое положение. Штаб Маннергейма уже несколько дней размешался в грубо «склеенных» из неотесанных камней лачугах, без печей. Здесь пришлось попробовать местное варево из кукурузной муки с чесноком и луком, имеющее вид черного теста.

Утром 17 декабря немцы, прорвав фронт румынских частей на реке Негрелешти, вошли в тыл войсковой группы полковника Одинцева, которому, несмотря на помощь улан, пришлось отступить. Бригада Стурдзы каким-то чудом сохранила свои позиции и даже пленила роту немцев.

18 декабря фронт интернациональной группы «Вранча» стабилизировался. В 16 часов к позициям 12-й кавалерийской дивизии подошла Кавказская туземная дивизия. Командир дивизии князь Дмитрий Багратион сообщил о том, что его полки переходят в подчинение Маннергейма, который, быстро оценив обстановку, передал все подчиненные ему румынские части полковнику князю Стурдзе.

Вечером, впервые за две недели, из города Яссы поступила большая почта. Открыв «Биржевые ведомости», Маннергейм с удивлением прочитал следующее сообщение, обведенное черной рамкой:

«СМЕРТЬ ГРИГОРИЯ РАСПУТИНА

Сегодня в шесть утра, в одном из аристократических особняков столицы, после раута, внезапно окончил жизнь Григорий Распутин-Новых».

Больше никаких сведений на эту тему газета не давала.

Маннергейм несколько раз в Петербурге на дворцовых приемах встречал Распутина, но лично представлен ему не был. В беседах с друзьями и фрейлинами императрицы, особенно Вырубовой, он слышал много, часто противоположных, мнений о «старце». Слух о гибели Распутина быстро разошелся по всем полкам. Офицеры по-разному обсуждали эту смерть, видя в ней залог больших перемен в политике России. Интересны были комментарии солдат. Они говорили: «Царь получил Егория (Георгиевский крест), а царица потеряла своего Григория. Теперь нам легче станет, может, война окончится, ведь Гришка больше воду мутить в России не будет».

В течение 19 декабря положение группы «Вранча» оставалось без изменений. 7-я румынская бригада с приданными ей частями занимала позицию на южном берегу реки Валея Сушица до высот у местечка Совежа. Далее были позиции Кавказской туземной дивизии до селения Топешти. Рядом с ними располагались полки 12-й кавалерийской дивизии до селения Наруж. В резерве были два пехотных полка и один эскадрон улан.

Около восьми часов вечера 20 декабря немцы неожиданной атакой сбили с позиций правофланговые части румын.

Предвидя возможность прорыва фронта своих частей, генерал Маннергейм выдвинул на помощь румынам свой резерв, что позволило до некоторой степени восстановить положение.

На другой день, в полдень, противник атаковал центр группы «Вранча» - Кавказскую туземную дивизию, но был отбит.

Перегруппировав свои части, немцы начали наступать на левый фланг группы «Вранча» с целью обойти его. Этот удар приняли на себя части генерала Жукова, на поддержку которым барон послал две сотни оренбургских казаков.

В ночь с 20 на 21 декабря обстановка на русской линии фронта неожиданно резко изменилась. Все полки Уссурийской дивизии генерала Крымова ушли в тыл, оголив линию фронта между частями генерала Жукова и 3-м румынским корпусом. Участок фронта в районе горного массива с вершиной 1001, которая господствовала над всей местностью, оказался открытым для врага.

Этот «крымовский маневр» поставил группу «Вранча» в тяжелейшее положение. Если бы немцы заняли позиции полков Уссурийской дивизии, то для группы «Вранча» был бы отрезан путь отхода, а противник спокойно бы вышел в тыл 3-го румынского корпуса и всей 4-й русской армии.

Об этом самоуправстве генерала Крымова Маннергейм доложил командующему фронтом, однако вразумительного ответа, кроме «действуйте по обстановке», не получил. Эмигрантские и частично советские военные историки по-разному трактуют этот поступок Крымова. Одни ссылаются на его слова: «…я потерял всякое доверие к моим румынским соседям и отошел, считая себя вправе не подвергать мои части быть отрезанными». Правда, почему-то он забыл, что кроме румын у него были и другие соседи - полки Маннергейма. Иные объясняют поведение Крымова приказом командующего фронтом, которого не получил Маннергейм, о сосредоточении в районе Галаца крупной массы конницы под общей командой генерала графа Келлера. Это соединение предполагалось бросить в тыл немцам.

Военную этику, соблюдение ее в отношениях с соседними частями и соратниками по службе генерал-майор Маннергейм, как вспоминали его друзья, никогда не нарушал. К сожалению, этого не скажешь о многих русских генералах.

Ведя упорные кровопролитные бои с немцами на многокилометровом фронте, группа «Вранча» не имела свободных резервных частей, которые могли бы заполнить разрыв, оставленный полками Крымова. Подсчитав свои возможности, барон направляет сюда три кавалерийских разъезда (60 человек), приказав имитировать русские части.

Вечером 21 декабря противник повел наступление на местечко Совежа - центр фронта группы «Вранча», - и начал массированный артиллерийский обстрел позиций 7-й румынской бригады и приданных ей частей. Не выдержав удара противника, румыны отошли, оставив селение Барзешти.

На другой день в местечко Видру, на помощь частям Маннергейма, подошли три полка 1-й румынской дивизии и полк румынских добровольцев. Все они были направлены в район разрыва фронта.

Под натиском значительных сил неприятеля, поддержанных мощным артиллерийским и пулеметным огнем, линия фронта группы «Вранча» была нарушена. Полки 12-й кавалерийской дивизии начали отходить вдоль долины реки Путна. Разъездам, заполнившим разрыв в линии фронта, тоже пришлось отойти, так как румынские части, которые должны были их сменить, пришли на этот участок очень поздно.

3-я и 13-я румынские дивизии под натиском врага начали отход, несмотря на приказ командира корпуса восстановить свое положение. Румыны своим отступлением поставили под удар неприятеля Уфимско-самарский казачий полк. Учитывая создавшееся положение, генерал Маннергейм направляет на помощь казакам свой последний резерв - румынский полк и один эскадрон ахтырских гусар. В итоге группа «Вранча» осталась без резервов и без связи с 3-м румынским корпусом.

Немцы при поддержке тяжелой артиллерии начали с трех сторон наступление на фронт группы «Вранча». Не выдержав натиска врага, 12-я кавалерийская и Туземная дивизии стали отступать. Маннергейм приказывает восстановить положение своих частей. Но это удается выполнить только 12-й кавалерийской дивизии, и то лишь с большими потерями.

Следующие два дня превратились в «поточное» отступление всех румынских частей. В результате этого 12-й кавалерийской дивизии пришлось оттянуть на три километра свой левый фланг, в то время как правый фланг сам, без приказа, начал отход на восток.

К ночи, опасаясь возможной катастрофы на своем левом фланге, генерал Маннергейм приказывает всем частям группы «Вранча», не теряя связи с 15-й румынской дивизией, отходить на север, ближе к частям 7-й румынской бригады, чтобы предотвратить отступление всей 4-й армии.

К вечеру, когда бои у горного массива немного стихли, офицеры штаба, зная, что в этот день, как и все западные христиане, их командир празднует Рождество Христово, подготовили скромный рождественский стол с бутылкой французского шампанского и маленьким подарком - набором немецких трофейных зажигалок.

Узнав о потере главного горного массива с высотой 1001, командующий 2-й румынской армией приказал всем подчиненным ему частям атаковать его. Начались упорные бои.

Днем 26 декабря, когда 12-ю кавалерийскую дивизию сменили части третьего румынского корпуса, Маннергейм сразу же перевел их в свой резерв.

Остальным частям группы «Вранча» было приказано оборонять фронт от селения Ракоаза до Сербешти. В тот же день в тылу группы «Вранча» завершили сосредоточение три дивизии 3-го кавалерийского корпуса генерала графа Келлера.

На участке, который обороняла бригада полковника князя Струдзы, все время шли упорные бои, которые постепенно охватили правый фланг Туземной дивизии.

28 декабря генерал Маннергейм принял решение сменить части Туземной дивизии, сильно потрепанные в последних, удачных для нее боях, частями, подчиненными князю Стурдза. Однако князь заявил, что его полки вконец измотаны и дальше он держаться не может. Маннергейм приказал 12-й кавалерийской дивизии сменить туземцев, а временно исполняющему должность командира дивизии генералу Жукову принять общее командование боевым участком.

29–31 декабря положение группы «Вранча» не изменилось, она вела умеренные бои. В 16 часов последнего дня года генерал-майор Маннергейм перевел штаб дивизии, выполняющий функции штаба группы «Вранча», в селение Варница, где был организован новогодний вечер, на который впервые были приглашены медицинские сестры.

Около 23 часов сели за столы. Хотя вина и еды было достаточно, праздничного настроения в коллективе офицеров не ощущалось. Сказывалась усталость, накопленная за годы войны, и неизвестность, которую каждому сулил 1917 год. Первый тост генерала Маннергейма был очень коротким:

Господа, молю Бога, чтобы счастье, здоровье и военные удачи не покидали нас в Новом году!

Последним был лаконичный тост начальника штаба дивизии подполковника Михаила Георгиевича: «За нашу Россию, господа!»

Разгром румынской армии в Добрудже снова привёл к разногласиям союзников. Французы и британцы по-прежнему стремились переложить всю тяжесть оказания помощи Румынии на русских. Французы потребовали, чтобы Россия срочно перебросила подкрепления в Румынию. Русская Ставка первоначально надеялась, что отправкой корпуса под командованием генерала А. М. Зайончковского она выполнит союзнический долг. Начальник штаба Ставки Алексеев вообще считал, что лучше сдать большую часть Румынии, чем ослаблять другие участки фронта.

Зайончковский это хорошо понимал и прямо говорил: «Мне кажется, что 47 корпус и ген. Зайончковский есть та кость, которую бросили Румынии для того, чтобы она вступила на стороне Согласия. На этой кости поставили крест, её вычеркнули из состава вооруженных русских сил, а если в будущем будет какой-либо от неё плюс, то это запишется в неожиданный для России приход». Познакомившись ближе с союзниками, русский генерал приуныл ещё больше: «Впечатление в военном отношении отвратительное: это полное непонимание ведения современной войны, страшная паничность, самые ужасные сплетни угрожающего характера в официальных донесениях, всегда опровергаемые моей воздушной разведкой».

Под давлением союзников Русская Ставка вынуждена была усилить экспедиционные силы в Румынии, а затем, когда румынская армия была полностью разбита, вообще пришлось создать новый русский фронт. Поэтому сначала в Румынию на помощь 47-му корпусу дополнительно были переброшены значительные русские силы: две пехотные дивизии, а затем 4-й Сибирский корпус и одна дивизия с Кавказского фронта. Разгромленная 3-я румынская армия была подчинена Зайончковскому. Поражение под Туртукаем заставило румынское правительство передать оперативно-тактическое командование фронтом в Добрудже русскому генералу Зайончковскому. Фронт на этом участке удалось стабилизировать.

Командующий русскими экспедиционными войсками в Румынии, генерал Андрей Медардович Зайончковский

Стоит также помнить, что русские поддерживали Румынию тем, что продолжали наступление против Австро-Венгрии. 5-11 сентября русские войска продолжали наступательные операции в районе города Галич. После серии атак им удалось переправиться на другой берег реки Нараювка (приток реки Гнилая Липа) и прорвать австрийскую оборону. Это позволило русским подтянуть тяжелую артиллерию и начать обстрел Галича. Это заставило германское командование направить под Галич все войска, которые предназначались для удара по Румынии. Румынские войска благодаря этому смогли ещё целый месяц оставаться в Трансильвании, их никто не бил.

В это же время 9-я армия Лечицкого вела героические бои в Лесистых Карпатах. Русские чудо-богатыри дрались без дорог в горах, в глубоком снегу. Бои у Дорна-Ватры, Якобен и Кирлибабы считаются одними из самых тяжелых за всю войну. К сожалению, этот подвиг русской армии не нашел отражения в киноискусстве. Да, и в целом Первая мировая война плохо освещена в современной России. Больших батальных картин, которых достойны наши воины, практически нет.

Русская Ставка перевела на Карпаты управление 8-й армии. После того, как положение Румынии ещё больше ухудшилось, и румынское командование стало переводить войска из Молдавских Карпат (Северная армия) в угрожаемую Валахию, их место занимали войска нашей 9-й армии, которая протягивала свой левый фланг всё больше на юг. Чрезмерное растяжение фронта (к середине сентября до 300 верст), большие потери в жестоких боях, плохие коммуникации в дикой горной местности, что заставляло выделять больше обычного людей на сообщения, для эвакуационных команд, подноса боеприпасов по заваленным снегом тропам, всё это затрудняло действия армии Лечицкого, которая билась с двумя австро-венгерскими армиями.

Генерал Лечицкий предлагал атаковать на более выгодном трансильванском направлении, выводившего долиной Мароша наши войска в обход вражеского расположения, и предлагал наступать на Чик-Середу. Но Ставка считала трансильванское направление «опасным», не хотела с головой залезать в Румынию, и предписала атаковать на Дорна-Ватру и Кирлибабу, где противник уже успел укрепиться. Октябрьский героический натиск нашей 9-й армии приковал к Молдавским Карпатам 7-ю австро-венгерскую армию с многочисленными германскими подкреплениями и половину 1-й австро-венгерской армии. Это на целый месяц отсрочило падение Бухареста. Цена этому - залитые русской кровью горы у Кирлибабы.

В конце октября, когда германская армия Фалькенхайна, получив большие подкрепления с Французского фронта, нанесла решительный удар по Румынии, русская 9-я армия, напрягая последние силы, 15 ноября снова пошла в наступление по всему фронту. Правый фланг армии ударил на Дорна-Ватру, левый - пытался прорваться на Чик-Середу. К сожалению, снова наше командование упустило время. В августе, когда австро-венгерская армия ещё оправилась от сокрушительного поражения и в трансильванском направлении не имела серьёзных сил, можно было развить решительное наступление. В ноябре австро-венгры получили сильные и большие подкрепления и укрепились на прекрасных горных позициях, которые благодаря своему природному положению и инженерному искусству, снегу и морозу стали неприступными. Весь ноябрь шло жесточайшее сражение у Кирлибабы. Русские солдаты в этой битве проявили беспримерный героизм, сражаясь против противника и природы, понесли огромные потери, но прорваться не смогли. Этим сражением завершилась кампания 1916 года на Русском фронте (не считая Румынию).

Австрийская артиллерия в Трансильвании

Новые поражения Румынии

Тем временем в сентябре на румынском фронте появилось управление 9-й германской армии во главе с Фалькенхайном и 8,5 дивизиями (6,5 пехотных и 2 кавалерийских), которых сняли, в основном с Французского фронта. Одновременно была усилена до 6 дивизий 1-я австро-венгерская армия под началом Артура Арца фон Штрауссенбурга, её усилили германцами. Кроме того, в её состав ввели 3 кавалерийские дивизии.

После падения Туртукая румынские войска приостановили и так вялое движение в Трансильвании и начали переброску войск на юг. Цель удара болгаро-германских войск под общим началом Августа фон Макензена была достигнута. Хотя в начале этой операции болгары и германцы не имели достаточно сил, чтобы занять Добруджу, если бы румыны умело сопротивлялись. Из 2-й армии в Трансильвании немедленно забрали треть войск в стратегический резерв. Экс-командующего 2-й армией Авереску перебросили в 3-ю армию. Впечатление от войск 3-й армии у Авереску сложилось тяжелое. Части были разбавлены более чем наполовину резервистами и имели слабую боеспособность.

Авереску в начале октября попытался организовать наступательную операцию и форсировать Дунай (т. н. «десант под Ряхово»), но попытка наступления завершилась полным провалом. Наспех возведенный понтонный мост был разрушен артиллерией австрийской Дунайской флотилии, и успевшие переправиться румынские солдаты оказались в «котле». Румыны только убитыми потеряли около 3 тыс. человек. «Какие цели преследовало румынское командование этим выступлением, осталось непонятным», - записал в те дни заместитель начальника германского Генштаба фон Людендорф. Этот провал отразился и на русских войсках, которые до этого имели некоторые успехи в контрнаступлении в Добрудже.

Генерал Александру Авереску. После вступления Румынии в первую мировую войну в 1916 году командовал 2-й армией в южных Карпатах. С сентября командовал 3-й армией, а затем Южной группой армий (3-я и Добруджинская армии, а также переданные из 1-й и 2-й армий 4 дивизии)

Таким образом, первые же неудачи парализовали румынское командование. Стратегическая инициатива была утрачена как на севере, так и на юге. Весь план стратегического наступления рухнул. Румынские войска пассивно ждали, когда противник начнёт своё наступление. «Румынию, - отмечал Гинденбург, - преследовал злой рок; её армия не двигалась, её вожди ничего не понимали, а нам удалось вовремя собрать достаточные силы в Трансильвании…». Пока румыны бездействовали, германское и австрийское командование сформировало новую 9-й германскую армию и укрепило 1-ю австро-венгерскую, которая смогла теперь вести активные боевые действия.

22 сентября германо-австрийские войска под командованием экс-начальника германского Генштаба Фалькенхайна перешли в контрнаступление в Трансильвании, занятой ранее румынскими войсками. К концу сентября Фалькенхайн отбросил 2-ю румынскую армию за линию границы, освободив всю венгерскую Трансильванию. Германцы и австрийцы создавали на атакуемых участках преимущество и ловко теснили румынскую армию. Однако отрезать румын от горных перевалов и уничтожить их им не удалось. Одновременно 1-я австро-венгерская армия фон Арца остановила наступление Северной румынской армии (4-я армия).

Британский военный министр Д. Ллойд Джордж отмечал: «Мы знали, что румынская армия совершенно не имела тяжелой артиллерии, что даже наличие полевых орудий совершенно не соответствовало требованиям серьезного наступления или обороны. ... Стоило немцам решить снять свои войска с фронта у Вердена [во Франции] и послать несколько резервных дивизий в Румынию, как румынских пушек и снаряжения оказалось недостаточно, чтобы противостоять такому сосредоточенному удару».

Французский посол в России Морис Палеолог 23 сентября в своем дневнике написал: «По всей линии румынского фронта приводится в исполнение план Гинденбурга. В Добрудже и по Дунаю, в округе Орсовы и в ущельях Карпат германские, австрийские, болгарские и турецкие силы оказывают смыкающееся и непрерывное давление, под которым румыны всегда отступают».

Однако после первого удара, в Трансильвании наступило некоторое затишье. Фалькенхайн накапливал силы для решительного удара, который нанесли в конце октября. Русские войска (9-я армия) дрались с австро-германскими, отвлекая прибывавшие вражеские подкрепления на себя. Кроме того, румыны здесь заняли сильные горные позиции, получили подкрепления с юга и от Орсовы до Буковины активно отбивались и даже контратаковали. Так, альпийский корпус генерала Крафта фон Дельмензингена, подкрепленный двумя австрийскими горнострелковыми бригадами, не смог прорваться через перевал Красная башня. Румыны упорно отбивались, контратаковали и несли большие потери. Один из участников сражения, немец, так описывал этой бой: «Пулеметный огонь тысячами сеял смерть в их (т. е. румынских) колоннах; а они собирались и вновь нападали, смело, отважно». Застряли и германские войска 9-й армии у перевалов Вулкан и Предял. Только подтянув войска и завершив тщательную подготовку, австро-германские войска смогли сломить сопротивление румынских войск.

Тем временем румынское командование теперь снимало войска с юга и перебрасывало на север. Это привело к тому к концу сентября соотношение сил на Дунае и в Добрудже склонилось на сторону болгаро-германских войск. Только в Добрудже потрепанные прежними неудачами русско-румынские войска были ослаблены отправкой 20 румынских, 12 русских батальонов и 24 эскадронов русской кавалерии (всего около 35 тыс. человек) на север. Макензен же оголил македонское направление и сосредоточил в Добрудже 14 дивизий против 4 русских и 4 румынских. В ходе трехдневных упорных боев фронт был прорван.

В результате противник прорвал фронт группы генерала Зайончковского у Кобадина, перерезал Черноводскую железную дорогу. 9 (22) октября пала Констанца - стратегически важный порт на Черном море, обладающий большими запасами нефти. На следующий день противником был занят дунайский порт Черноводы. Русско-румынские войска были отброшены на 100 км на север к Тульче и Бабадагу. Добруджа была потеряна. Алексеев телеграфировал Зайончковскому: «Благоволите найти все части вашей армии, взять их в руки, воскресить управление, задержать напор неприятеля». Но Зайончковский не пришлось решать эту задачу, он был смещён.

Русская Ставка срочно стала перебрасывать войска в Румынию. Новую Дунайскую армию должен был возглавить генерал Владимир Сахаров (ранее он командовал 11-й армией). Ставка указывала генералу: «Разобраться в царящем хаосе, взять в руки войска, выработать план дальнейших действий, указать районы сбора подходящих резервов, создать инженерную подготовку театра». Одновременно войска 9-й армии в Заднестровье и Буковине были переданы управлению 8-й армии, которое перебросили на Румынское направление.

Наступление австро-германских войск

Крах румынской обороны

Германское командование завершило концентрацию войск на трансильванском направлении. 9-я германская и 1-я австро-венгерская армии были совместно с 7-й австро-венгерской армией Кевеша объединены в ударную группировку под началом австрийского престолонаследника Карла, которому было предназначено сыграть роль завоевателя Румынии.

29 октября Фалькенхайн нанес Румынии сокрушительный удар, разгромил 1-ю румынскую армию в долине реки Жиу. Одновременно 1-я австро-венгерская армия фон Арца разбила 2-ю румынскую армию у Кронштадта. Отступление румынских войск в Трансильвании под натиском германских и австрийских дивизий принимает лавинообразных характер. Наибольших успехов австро-германским войскам удалось достичь на самом южном участке Карпат. Развивая наступление, германцы стремительно двинулись долиной Ольты в Валахскую равнину. 8 (21) ноября германцы захватили Крайову, 10 (23) ноября кавалерия противника вышла к реке Олт и захватила переправу у Каракала в центральные области страны, уже почти в 100 км от Бухареста. Генерал Крафт пробился через перевал Красной башни и вышел на равнину у Рымника.

Кроме того, Фон Макензен форсировал Дунай с юга от Систова к Зимнице. Его новая Дунайская армия в составе 5 дивизий (1 германской, 2 турецких и 2 болгарских) форсировала Дунай, заняла Журжу и двинулась на Бухарест. Это стратегическое наступление Макензена сопровождалось отвлекающими действиями 3-й болгарской армии генерала Тошева вдоль побережья Чёрного моря в сторону Добруджи.

Генерал-фельдмаршал Август фон Макензен в Софии

Командующий 9-й германской армией Эрих фон Фалькенхайн в Трансильвании

На некоторых участках румынские войска отчаянно дрались, но это уже не имело никакого значения для исхода кампании. Находившиеся на западе страны, в Олтении, румынские войска спешно отступали, стремясь выбраться из мешка, но не успели, и они сложили у устья реки Олт. Германский генерал Людендорф писал: «Окруженные со всех сторон, они [румыны] только в начале декабря сложили оружие близ устья Альта. Надежда, что наступление частей румынских войск против дунайской армии со стороны Бухареста выручит их, не оправдалась».

Таким образом, австрийские, германские и болгарские войска с трех сторон начали наступление на румынскую столицу. Это была катастрофа. Теперь оставшаяся румынская армия оказалась под угрозой окружения в огромном «котле» в районе Бухареста. 14 (27) ноября правительство Румынии и основные госучреждения были эвакуированы из Бухареста в Яссы.

Румынское командование спешно собирает на подступах к Бухаресту все оставшиеся войска. Молдавия была оставлена не закончившей ещё своего сосредоточения 9-й армии Лечицкого, а Добруджа - Дунайской армии генерала Сахарова. Русская Ставка также пыталась спасти союзника. В ноябре в Дунайскую армию с Северного фронта подошёл 4-й армейский корпус, и его по просьбе румынского руководства вместо Добруджи направили в Валахию, под Бухарест. 4-й корпус был в составе двух дивизий - 2-й и 40-й. 30-я пехотная дивизия была ещё в Добрудже и не успела соединиться со своим корпусом. Следом в Валахию планировали направить четыре армейских корпуса с управлением 4-й армии Рагозы. В дальнейшем в Румынию планировали направить ещё три корпуса с Западного и Юго-Западного фронтов.

Таким образом, Русской Ставке пришлось расплачиваться за игру в поддавки с союзниками, за стратегические ошибки Бухареста и собственную недальновидность. Генерал Алексеев не пожелал сразу своевременно направить в Румынию ударную группировку в 5-6 корпусов, которая могла дать румынской армии нужный наступательный импульс. Теперь же, как писал военный историк А. А. Керсновский «не то что пяти, а десяти корпусов было мало». Раньше начала декабря русские войска сосредоточиться не могли. Русская железная сеть работала плохо с перебоями. Одноколейные бессарабские дороги совершенно не были приспособлены к чрезвычайной переброске больших масс войск с вооружением и припасами. Румынские же дороги были в полном расстройстве, а военная катастрофа их окончательно угробила. Для перевозки двух корпусов нужно было 250 эшелонов, что требовало как минимум полмесяца, а враг на месте не стоял. От линии Прута нашим войскам приходилось идти в глубь Валахии походным порядком. В итоге наши войска подходили к передовой совершенно измотанными, и вступали в бой частями, что резко снижало их боеспособность.

Не удивительно, что сложившееся на Румынском театре положение командующий русским Юго-Западным фронтом генерал Алексей Брусилов охарактеризовал двумя словами - «полная неразбериха». Двинутая на помощь румынам 9-я армия и новая Дунайская армия подчинялись Брусилову. «А между ними находится румынская армия, действующая самостоятельно и предпринимающая операцию собственного измышления…». Брусилов отмечал, что в таких условиях он управлять войсками не может.

В Русской Ставке были кране раздражены такими союзниками. Бухарест потребовал срочной помощи. 25 сентября премьер Братиану телеграфировал: «Наши войска отброшены к Брашову. Срочность мощного русского вмешательства в Трансильвании, к несчастью, является более очевидной, чем когда-либо. … 24 часа имеют большое значение при настоящем положении дел».

Просьбы о помощи поступали одна за другой. При этом они сопровождались совершенно фантастическими цифрами вражеских сил. Так, 26 сентября румынский глава правительства Братиану ссылаясь на швейцарские источники (!), что Германия планирует сосредоточить против Румынии 500-600 тыс. солдат. В конце сентября королева Мария обратилась к русскому царю: «Мне ничуть не стыдно обращаться к вам с этим криком о помощи, я пыталась спасти свою страну всеми возможными путями…».

Глава Русской Ставки Алексеев раздраженно успокаивал союзников. «600 тысяч человек равны 60 дивизиям. Откуда возьмут их немцы? Им едва ли удастся наскрести двадцать дивизий», - писал он румынскому представителю при Ставке генералу Коанде. Действительно по немецким данным, к концу сентября против Румынии действовало 19 пехотных и 3 кавалерийских дивизии, не считая отдельных частей и подразделений.

Алексеев телеграфировал румынскому генералу Илиеску: «В Трансильвании и Добрудже у немцев и их союзников 251 батальон и 70 эскадронов; силы противника, как Вы изволите усмотреть, вовсе не столь грозные, чтобы могли говорить о критическом или крайне тяжелом положении. Мы имеем 331 румынский, 52 русских батальона, всего 383». В частных беседах Алексеев высказывался еще более резко: «Для меня непонятна нервность румын. Имея значительные силы в своем распоряжении, они умеют только кричать о критическом положении». Алексеев предлагал румынскому командованию крепко держаться за русские фланги в Молдавии и Добрудже, сокращать линию фронта, пожертвовать Олтенией и, в крайнем случае, Бухарестом. «Главнейшая задача - сохранение армии во что бы то ни стало».

Схожего мнения были и представители стран Антанты при Русской Ставке. Основная проблема была не в том, что румынские солдаты были совершенно не готовы к современной войне, а в том, что качество управления войсками было совершенно неудовлетворительным. Английский агент в Румынии передавал: «1-ю и 2-ю армии надо считать деморализованными, но не потому, что не годились войска, а потому, что управление плохо…». «Румынский солдат хорош; дух у него хороший, - отмечал французский генерал Жанен. - Молодые офицеры весьма неопытны, некоторые из начальников очень боязливы - вот причины недавних неудач... Румынские начальники до крайней степени нервозны, уже израсходовали все резервы».

При этом французы и британцы не спешили оказать румынам реальную помощь, перекладывая всю ответственность за Румынию на русских. Активизировать Салоникский фронт не удалось, всё ограничивалось локальными схватками. В основном с болгарами дрались на сербском участке фронта. Сербы смогли отбить ранее утраченные позиции. 15 ноября командующий германскими силами на Салоникском фронте генерал Отто фон Белов принял решение оставить город Монастырь (Монастир), важный транспортный узел в Македонии. Болгары были против этого решения, но были вынуждены уступить. 19 ноября в город вошли сербские, французские и русские войска. Для сербов это был первый родной город, отвоеванный после разгрома и оккупации страны армиями Центральных держав в 1915 году. Но в целом союзники не смогли решать задачу разгрома болгарской армии, чтобы существенно помочь Румынии. Болгарская армия сохранила боеспособность.

Французы пообещали перебросить в Салоники полторы дивизии, от британцев не удалось добиться ничего. Одновременно французы, по просьбу Бухареста, направили туда большую военную миссию во главе с генералом Бертело. Она не спешили, по пути заехала в Петроград, чтобы снова уговорить русских бросить к Бухаресту и Добруджу новые войска. Румыны хотели назначить французского генерала начальником своего генштаба. Но тот благоразумно отказался от такой чести.