23 июля Австро-Венгрия представила Белграду ультиматум. Международный кризис достиг апогея. Причина столь долгого представленияультиматума заключалась в том, что Вена должна была узнать о результатах расследования преступления в Сараево и сделать невозможной для Франции и России выработку общей позиции. Президент Пуанкаре и премьер-министр Франции Вивиани находились с государственным визитом в Петербурге с 20 по 23 июля. Пуанкаре предупредил, что выступит против любой провокации со стороны Германии и самым решительным образом заверил румынских дипломатов, что Франция будет воевать на стороне России, если разразится война.

Сербия ответила быстро - 25 июля и приняла почти все требования австро-венгерского ультиматума, но отказалась принимать те пункты, которые разрушали сербский суверенитет. Сербия начала мобилизовать армию. Посол Австро-Венгрии в тот же день покинул Белград, на следующий день император Франц Иосиф издал приказ о мобилизации восьми армейских корпусов - это составляло почти половину австро-венгерской армии. 28 июля Австро-Венгрия объявила войну Сербии. В этот же день Габсбургская монархия объявила войну Сербии.

Германия была довольна, но все таки Австро-Венгрия практически сорвала германские планы. Берлинская политика была основана на "расчетливом риске" (выражение Бетман-Гольвега), рассчитанном на быстрых действиях Австро-Венгрии. Бетман-Гольвег рассчитывал, что Австро-Венгрия нанесет молниеносный удар и поставит европейские державы пред свершившимся фактом, а германская поддержка нейтрализует Россию. Если бы это не удалось, он готов был к континентальной войне, в которой предусматривался быстрый разгром Франции, а вслед за ней наступление на Россию, которая, как известно, не могла быстро привести свои силы в действие. Это был известный план генерала Шлиффена, разработанный еще в 1905 г., который планировал молниеносный разгром Франции и после этого часть войск быстро перебросить на восток против России. Блицкриг должен был занять не более трех недель.

Расчет оказался неправильным. Английское правительство не собиралось оставаться в стороне. Это в Берлине поняли быстро. И все же - даже запоздалая решимость Австро-Венгрии была использована в дипломатической игре германской дипломатии. Она выжидала объявления Россией мобилизации, которую можно было использовать для ее обвинения в превращении локального конфликта в общеевропейскую войну.

Сербский ответ озадачил кайзера: в нем была выражена готовность удовлетворить все требования австрийцев, за исключением "временной оккупации части Сербии". Он решил использовать отказ сербов от ключевого пункта австрийского ультиматума и начал подготовку к решающим действиям. Однако, ночью с 29 на 30 июля он был потрясен сообщением, что Россия объявила о частичной мобилизации своей армии в ответ на мобилизацию австрийской. Это круто меняло обстановку.

Мобилизация любого рода является опасным политическим оружием, т.к. равняется объявлению войны. Армейское руководство Германии было встревожено. Возможность, что русские опередили с мобилизацией и первыми начали военные действия, могла нарушить осуществление плана Шлиффена и поставить Германию в опасное положение. Поэтому начальник германского генерального штаба генерал Гельмут фон Мольтке (1848-1916 гг.) потребовал немедленного проведения мобилизации и начала военных действий против Франции. Кайзер явно поддерживал военных, но Бетман-Гольвег все же решил прозондировать английскую позицию.

Этой же ночью он срочно поднял с постели английского посла сэра Уильяма Гошена (1847-1924 гг.) и в беседе с ним подчеркнул, что в случае войны Германия не будет претендовать на территориальные аннексии за счет Франции даже в результате победоносной войны. Он также информировал посла, что Германия будет уважать нейтралитет Нидерландов, если другие государства сделают то же самое. Единство Бельгии будет восстановлено, если она не будет участвовать в войне на стороне врагов Германии.

Английский посол едва подавлял свое изумление, слушая речи Бетман-Гольвега. Министр иностранных дел Англии Э.Грей назвал его "бесчестным" предложением и сделал заключение, что Германия решилась на войну, но колеблется из-за страха, что Англия придет на помощь Франции и Бельгии. Британский ответ пришел неожиданно быстро и разрушил германские иллюзии как карточный домик. Князь Лихновский докладывал, что Грей еще раз советовал провести четырехстороннюю конференцию. Однако, он дал ясно понять, что в случае военного конфликта Англия поддержит Францию. Ответ был категоричным и прозвучал как гром с ясного неба. Канцлер решил сменить курс. Он переправил лондонское сообщение в Вену, рекомендуя принять британское предложение о посредничестве, но в то же время не настаивая на этом. Для Вены в этом не было ничего нового, однако, в сопроводительном письме Бетман-Гольвега звучал глухой намек, что Германия могла и не поддержать Австро-Венгрию в случае, если она примет британское предложение.

31 июля в Берлине стало известно, что Россия уже начала всеобщую мобилизацию и к полудню было получено официальное подтверждение этого факта. Российский министр иностранных дел Сазонов убедил царя подписать указ. Царь в этот же день направил письмо в Берлин, в котором заверял кайзера, что войска не предпримут никаких действий, пока будут вестись переговоры о Сербии. В ответ кайзер потребовал от царя в течение двенадцати часов заявить об отмене всех военных приготовлений. Это звучало как ультиматум, который должен был оправдать германские военные приготовления. Если бы царь отступил, то бросил бы на произвол судьбы Сербию и потерял всякое влияние не только на Балканах, но и в Европе. Но для Мольтке и его окружения ультиматум имел гораздо более широкое понимание. Он знал, что в связи с русской медлительностью и транспортно-дорожными проблемами Россия могла позволить себе тянуть с переговорами, вместе с тем он предполагал, что Германия может потерять все, если немедленно не предпримет атаку на Францию и Бельгию, пока не развернуты главные силы России. Поэтому он настаивал на немедленном объявлении войны России и канцлер поддержал его. Вместе с тем, Бетман-Гольвег вечером 31 июля составил декларацию об объявлении войны России, ночью она ушла в Петербург, чтобы быть представленной русскому правительству в 5 час. вечера. Германская армия начала концентрироваться в Восточной Пруссии и на границе с Бельгией.

2 августа Германия предъявила ультиматум Бельгии, который в жестких тонах и выражениях требовал от бельгийского правительства пропустить германские войска через свою территорию, которые должны были защитить германские жизненные интересы. 3 августа Германия объявила войну Франции, а 4 августа германские войска вступили на территорию Бельгии. В этот же вечер Грей предъявил ультиматум Германии, требуя остановить наступление в Бельгии. Для Англии гарантированный бельгийский нейтралитет был символом легитимного порядка в Европе. Англия была гарантом этого нейтралитета и обязана была его защищать. Английские либералы поддержали позицию Грея, для него это было более, чем достаточно для того, чтобы получить поддержку английского общественного мнения. Бельгийский нейтралитет в то же время был основой ее собственной безопасности.

Войны двадцатого столетия имели одну важную особенность - нельзя было рассчитывать на успех, не заручившись поддержкой общественного мнения. И царское, и кайзеровское правительства стремились вызвать подъем общественного мнения, который дал бы им возможность объявить войну для защиты своего отечества. В Берлине нуждались в голосах социал-демократов в рейхстаге, где они составляли влиятельную фракцию, а в Петербурге добивались благожелательного отношения Государственной думы и славянофилов. Солдат нельзя было двинуть на войну одними приказами, их требовалось воодушевить на войну и общественное мнение было самым важным средством в формировании соответствующего морального духа армии. Видимо, это было главным основанием столь поспешных действий германских правящих кругов. Бетман-Гольвег постоянно торопил своих сотрудников в подготовке текста объявления войны России. На вопрос, почему он так спешит, он ответил: "Иначе я не заполучу социал-демократов" 25 .

Империя воспользовалась этим трагическим происшествием в своем давнем желании уничтожить православную Сербию, а потому Правительство Австро-Венгерской Империи, считавшее Королевство Сербия ответственной за покушение в Сараево, отправило сербскому правительству ультиматум с такими требованиями, которых ни одно независимое государство не могло бы принять.

Регент и Кронпринц Александр Петер Карагеоргий обратился к Государю Императору Николаю II «Многострадальному» со следующей телеграммой:

«Требования Австро-венгерской ноты без необходимости представляют унижение для Сербии и не согласованы с достоинством независимого государства. От нас требуют в повелительном тоне официального заявления в «Сербских новостях» и Королевского приказа армии, которыми будут нами самими пресечены вое выступления против Австрии и признаны справедливыми обвинения в наших вероломных происках. Требуется допустить австрийских чиновников в Сербию, которые вместе с нашими будут вести расследование и контролировать исполнение других требований ноты. Нам предоставлен срок в 48 часов принять все, иначе Австро-венгерское посольство покинет Белград. Мы готовы принять Австро-венгерские требования, которые согласованы с позицией независимого государства, а также и те, которые были бы предложены нам Вашим Величеством; все лица, участие которых в убийстве будет доказано, нами будут строго наказаны. Некоторые требования не могут быть исполнены без перемены законов, а для этого требуется время. Нам предоставлен слишком короткий срок... На нас могут напасть после истечения срока, т. к. на нашей границе группируются Австро-венгерские войска. Нам невозможно защититься и поэтому прошу Ваше Величество прийти как можно раньше нам на помощь...»

«Ваше Королевское Высочество, обращаясь ко Мне в столь тяжелый момент, не ошиблось в чувствах, которые Я питаю по отношению к Нему и в Моем сердечном расположении к сербскому народу. Самым серьезным образом Мое внимание обращено на настоящее положение и Мое правительство всеми силами старается преодолеть настоящие трудности. Я не сомневаюсь, что Ваше Высочество и Королевское правительство облегчат эту задачу, не пренебрегая ничем, что могло бы привести к решению, которое предотвратит ужасы новой войны, соблюдая в то же время достоинство Сербии. Все Мои усилия, пока будет хотя бы самая маленькая надежда избежать кровопролитие, будут направлены к этой цели. Если, вопреки нашему самому искреннему желанию, успех не будет достигнут. Ваше Высочество может быть уверено, что ни в каком случае Россия не останется равнодушной к судьбе Сербии».

В разговоре со своим шурином, Великим Князем Александром Михайловичем (1866-1933), Святой Государь Мученик Император Николай II Александрович, на вопрос о том мог ли Он избежать войны, ответил дословно следующее: «Я мог избежать войны, если бы хотел совершить акт предательства по отношению к Сербии и Франции, но это не в Моем характере».

Начало Великой войны.

С убийства в г. Сараево, началась братоубийственная Великая мировая война 1914–1918 гг., - первый конфликт мирового масштаба, в который к концу войны вовлечено было 38-мь из существовавший в то время 59-ти независимых государств, или 75 процентов населения всего земного шара.

15 (28) июля 1914 года – Австро-Венгерская Империя объявила войну Королевству Сербия, начав боевые действия.

16 (29) июля – Российская Империя объявила о частичной мобилизации своей армии, а 17 (30) июля – предприняла полную мобилизацию.

24 июля (6 августа) – Королевство Сербия объявляет войну Германской Империи, а 25 октября (7 ноября) – Османской Империи.

Около 73,5 миллиона человек оказались мобилизованы; из них убиты и умерли от ран девять с половиной миллионов человек, более 20 миллионов получили ранения, три с половиной миллиона человек навсегда остались калеками, около 10 миллионов человек умерло от эпидемий и голода. Последствия Великой войны превзошли предыдущие за 125-летний период по количеству жертв и разрушений.

Главным же трагическим последствием войны стало уничтожение трех христианских Империи – Российской, Германской и Австро-Венгерской, пребывавших до того в Династических и кровных узах не одно столетие. Алчность и гордость одних, кротость и смирение других необратимо изменили все, что создавалось, по воле Божией, с такими усилиями!

День 15 (28) июня не охотно вспоминают в Европе, в том числе и в братской России Сербии, что является не позволительным для нашего времени забвением истории. К несчастью, в России до сих пор пребывают у власти те, кто предпочитает не замечать и не исследовать уроки июня-июля 1914 года и все последующие события Великой войны.

К сожалению и в России не почитают должным образом героев Великой войны, страдальцев и мучеников, первыми положившими душу свою за Веру, Царя и Отечество. А потому нам следует непрестанно и сугубо молиться о душе всех убиенных и умученных христианах, скорбный счет которых начался с убийства 15 (28) июня 1914 года Наследного эрцгерцога Франца Фердинанда Карла Луиса Марии д"Эсте и его Венценосной супруги.

Высочайшая награда.

За мужество и личную храбрость Принц-Регент Александр Петер Карагеоргий Высочайше пожалован был Святым Мучеником Государем Императором Николаем II Александровичем орденом Святого великомученика и Победоносца Георгия 4-го класса.

В том же 1914 году Наследный принц Александр Петер Карагеоргий Высочайше пожалован был высшим Императорским орденом России – Святого Апостола Андрея Первозванного.

Сербская Королевская армия.

Кронпринц и Регент Александр Петер Карагеоргий Высочайше назначается Августейшим родителем Верховным Главнокомандующим, полностью деля со своими солдатами и горечь поражений, и радость побед Сербской Королевской Армии.

27 ноября (10 декабря) 1914 года Сербские Королевские войска разбили наголову и взяли в плен 20 000 австрийцев при освобождении Белграда.

О ходе военных действий в 1914-1915 гг. Сербской Королевской армии приведем здесь два отрывка из русской газеты «Нива », № 42-48, за октябрь-ноябрь 1915 года, в которых русским военным корреспондентом дается истинная характеристика мужества и героизма Сербской Королевской армии.

«В начале последней войны Сербия имела армию в 80.000 человек мирного состава, которая при открытии военных действий была доведена до 300 000 человек. После призыва войск второй очереди численность сербской армии была доведена до полумиллиона.

Сербская армия состояла из девяти дивизий. В каждой дивизии было 36 орудий и 16 пулеметов и один кавалерийский полк с четырьмя эскадронами. Если принять во внимание, что к концу 1914 года до 150.000 человек выбыло из строя сербской армии, а в начале нынешнего года вспыхнувшая эпидемия пятнистого тифа унесла до 50.000 человек, то убыль всей армии можно предположить в 200.000 солдат.

В 1915 году Сербия не вела почти никаких крупных операций. По сообщению «Армейского Вестника», сербская армия занялась серьезным пополнением своих рядов. В приказе, напечатанном в сербском официальном органе от 16 (29)-го июля текущего года, было сразу произведено новых 4 200 капитанов и субалтерн-офицеров. Пополнение к настоящему времени уже доведено до конца. Все 17-ти и 18-летние юноши были зачислены в войска, и таким образом снова набрано до 150.000 человек. Если прибавить этих новобранцев к старым войскам, то численность сербской армии можно считать в 250-300, самое большее 350 тысяч человек. Вооружение их, особенно артиллерии, стоит на высоте современных технических требований, а что касается боевого опыта, то, разумеется, он значительно превосходит опыт болгарской армии, разгромленной два года назад на Овчем поле и реке Брегальнице.

Во время последней балканской войны, по сообщению бывшего министра-президента И. И. Гешова в его новой книге «Балканский союз», Болгария выставила всего 563.000 человек. В то время Сербия выставила 350 000, а Греция 215 000.

Таким образом, сербская и греческая армии сообща могут выставить больше войск, чем одна Болгария. Но в расчете необходимо принять еще и Румынию, которая и в 1913 году вмешалась в братоубийственную войну. Численность румынской армии превосходит, в случае мобилизации, 600,000 человек».

Бой на улицах Белграда.

«Участник этого страшного, ожесточенного боя, офицер сербской армии Григорий Стефанович, сообщает в «Русском Слове» , что вначале было решено сдать город без боя. Сербы вынуждены были принять бой на улицах своей столицы, когда выяснилось, что пути отступления отрезаны, и пробиться можно лишь силой. К тому же необходимо было спасти десятки тысяч людей, которые в последнее время вернулись в Белград и не могли выехать оттуда. Несмотря, однако, на полную неожиданность, сербские войска заставили немцев дорого заплатить за их столицу.

Главный бой разыгрался в квартале Теразии, где в течение двух дней происходила рукопашная борьба на улицах. Особенно упорный бой разыгрался на улице Князя Михаила, возле Дворца, а также у здания русского посольства. В этих местах были навалены горы трупов, которыми сражающиеся пользовались, как прикрытием.

В бою принимали участие не только войска, но и оставшиеся мирные жители, подростки и мальчики, которые устраивали баррикады, рыли окопы и т. д.

Сербы очистили Белград после трехдневного боя, когда армии их отошли за город, и когда большинству жителей удалось выехать. Войдя в город, немцы застали там лишь развалины и горы трупов».

Борьба в Сербии.

«Центральным стратегическим событием последних дней была, конечно, сербская операция. Как известно, сербский театр военных действий представляет собою два района: глав­ный район, где действуют австро-германские и болгарские войска, а именно - район прежней Сербии, и второстепенный район - район Македонии, где действуют войска англо-французского десанта и небольшая группа сербских войск.

С развитием наступления австро-германцев стало известно, что австро-германские силы значительно больше того, что можно было ожидать. Австро-германцы, пользуясь тем, что фронт их на русском театре сократился, благодаря тому, что достиг линии трудно-проходимых Пинских болот, смогли, в общем, сосредоточить против Сербии до шестнадцати дивизий, значительные силы ландштурма и особую австрийскую конную массу. Все эти войска, общей численностью до 350 тысяч, были раз­делены на две армии: армию венгерского генерала Кевесса фон Кевешхаза и армию германского генерала Гальвица, - того самого, который в свое время на нашем фронте перепра­вился через реку Нарев и стремился закрыть, крайне не­удачно, выход из «варшавского мешка».

Армия Кевесса состояла из четырех германских и двух австрийских дивизий, двух дивизий германского ополчения - ландштурма и австрийской конницы. Всего около 120 тысяч человек при 450 орудиях. Армия генерала Гальвица состояла из десяти дивизий германских войск, всего свыше 200 тысяч человек и до 650 орудий.

Эти две армии, переправившись с боем через Дунай, рас­тянулись вдоль всей сербской территории, от западной границы до восточной, на фронте, примерно, в 250 верст, и наступали: армия Кевесса - через западную половину Сербии, а армия Гальвица - через восточную половину Сербии. Посредине между ними пролегала долина реки Моравы, по которой проходил главный железнодорожный путь, соединяющий Австрию с Болгарией, а именно путь - Белград - Ниш - София.

В то время, когда австро-германцы наступали таким широким фронтом с севера на юг, с востока на запад насту­пали на сербов две болгарские армии - Бояджева и Тончева - всего до шести дивизий, общей численностью до 180 тысяч человек.

Наконец с юга наступала македонская группа болгарских войск, занявшая с боем Куманово и Ускюб и повернувшая отсюда с частью своих войск к северу, стремясь охватить сербскую армию у Ниша с юга.

Таким образом, на сербскую армию, расположенную в центре прежней Сербии, а именно у Крагуеваца и Ниша, наступали с трех сторон свыше 500 тысяч австро-немцев и болгар, стремясь при помощи этого двойного превосходства сил разда­вить сербов. В течение около двух недель сербы геройски оказывали сопротивление на всех трех фронтах, но вслед затем, по-видимому, по заранее определенному плану, стали отходить в общем направлении к западу, т. е. к Новобазарскому санджаку и к границам Черногории и северной Албании.

В то время, когда происходили вышеупомянутые события на, главном театре, высаженный в Салониках англо-французский десант, пройдя территорию Новой Греции, вышел в сербскую Македонию и стал наступать на находившиеся у Ускюба, Велеса и Струмицы болгарские войска. Как известно, всякая десантная операция представляется, вообще, длительной, и нам уже при­ходилось указывать, что англичане в начале войны высаживали свою 150-тысячную армию во Франции в течение трех недель. В силу таких особых условий десанта, первые высадившиеся войска были относительно немногочисленны и исчислялись, при­мерно, тысяч в 50-60 англо-французов.

Эти войска, имея перед собою третью болгарскую армию в составе не менее трех дивизий, часть которой вторглась в сербскую Македонию, а другая часть обороняла южную Болгарию, продвигались хотя и успешно, но относительно медленно, в виду численного превосходства болгарских сил. Поэтому глав­ное значение первого десанта англо-французов заключалось в том, что они отвлекли на себя до 100 тысяч болгарских сил, которые, в противном случае, должны были бы обрушиться все на ту же сербскую армию. Далее, при таких условиях, как нетрудно видеть, создалось положение, при котором: во-первых, сербские войска отходили под натиском двойных сил австро-германцев и болгар к западу от района Ниш - Крагуевац и, во-вторых, англо-французский десант приковал к себе до 100 тысяч болгарских войск, но более решительные действия этого десанта могли иметь место только в случае прибытия новых подкреплений, которые бы могли дать превосход­ство десанту над третьей болгарской армией, - что и ожидается. В силу всего этого настоящий стратегический момент обязывает как сербов, так и союзников к некоторому выжиданию, впредь до того, когда силы союзников на Балканском полуострове возрастут настолько, что можно будет рассчитывать перейти в наступление и иметь успех против соединенных сил австро-германцев, болгар и турок. Это, в свою очередь, создает отдельный, крайне запутанный, стратегиче­ский узел на Балканах, ибо ни одна сторона не пожелает уступить другой на этом театре, и вследствие этого на Балка­нах могут постепенно накопляться войска той и другой сто­роны, что, в свою очередь, поведет к ослаблению войск на главных фронтах европейской войны.

Вместе с тем выжидательное положение представлялось наилучшим для сербской армии потому, что решительное сражение с превосходными силами австро-германцев и болгар было бы для сербов слишком рискованным. Однако, так как при выжидательном положении сербам приходилось отходить под натиском превосходных сил, возникал вопрос, до какого именно предела может продолжаться это отступление.

Практически этот вопрос, конечно, разрешался в зависи­мости от австро-германского и болгарского наступления. 350 ты­сяч австро-германцев, наступающих с севера на юг, до­шли до района Крагуеваца и заняли таким образом северную половину Сербии, понеся однако при этом громадные потери. Еще большие потери понесли болгары, наступавшие в составе двух армий с востока на запад и достигшие при этом Ниша. У Ниша завязался бой.

Из этого можно видеть, что, так как в северной и вос­точной части Сербии находился противник, то сербское со­противление сосредоточилось в юго-западном углу Сербии. Ка­кое же значение имело это сопротивление доблестных сербских войск?

Кроме того выжидания прибытия союзных войск, о котором мы говорили выше, сербы, отказываясь от решительного сражения и отходя к западу, к границам бывшего Новобазарскаго санджака, в Черногорию и северную Албанию, притяги­вали на себя австро-германские и болгарские армии.

В этом именно и заключалась вся идея сербского отхода к западу. Если бы сербы дали решительное сражение, то, в виду двойного превосходства сил противника, они могли бы его проиграть, и тогда австро-германские армии вернулись бы туда, откуда они были взяты, т. е. на наш фронт, и, сверх того, в распоряжении немцев могли оказаться и турецкие и болгарские силы, которыми бы они воспользовались для главного фронта.

Совершенно иное дело - при отходе сербов к западу. В этом случае австро-немцы хотя и имели сообщение через Сербию с Болгарией и Турцией, но путь этот всегда находился под угрозой сербских войск. Вследствие этого германский штаб не мог снять австро-германских армий из Сербии, как и не мог воспользоваться турецкими и болгарскими войсками для главных фронтов. В этом заключалась серьезная услуга, которая оказывалась сер­бами союзной стратегии, и жертва наших доблестных союзников, как мы видели, была далеко не безцельна.

В этом же заключался и смысл тех новых подкреплений, которые было решено, согласно сообщениям английского министра в парламенте, послать на Балканы. Все эти союзные войска, которые уже прибыли и которые должны были прибыть, а также и сербские войска должны были не только бороться за судьбу Сербии, но должны были оттягивать на себя все те силы противника, которые находились на Балканах и которые, в противном слу­чае, могли бы хлынуть на главные фронты европейской войны и этим поколебать установившееся ныне равновесие.

Вот почему, хотя и значительная часть сербской территории занята противником, но борьба на Балканах далека от своего конца. Допустить полное торжество про­тивника на Балканах признается неправильным, так как в состав австро-германской коалиции может, в таком случае, войти новая боевая сила, предста­вляемая контингентами балканских государств. Это станет еще более понятным, если обратить внимание, что позиция Румынии и Греции еще не определилась, и что она находится всецело в зависимости от результатов борьбы на Балканах.

Из всего вышеизложенного можно ви­деть, что в течение зимнего периода, ко­торый является подготовительным к ре­шительной борьбе на главных фронтах - нашем и французскому происходить вспо­могательная операция на Балканах, ко­торая должна, в зависимости от тех или иных результатов, увеличить силы той или иной стороны к предстоящей решительной весенней и летней кампании. На Балканах в настоящее время борются за те силы и контингента, которыми каждая сторона хочет воспользоваться для того, чтобы быть сильнее тогда, когда вес­ною будут происходить самые решитель­ные моменты войны, самые решительные операции на главных фронтах. При том равновесии, которое установилось на главных фронтах войны, эти новые силы, взятые с Балкан, могут сразу дать успех какой-либо одной из сторон. И в этом стратегический смысл всех важных событий, происходящих на Балканах, и то упорство, с которым обе стороны цепляются за свои «политические и стратегические позиции» на этом полуострове».

Предполагалось, что Австро-Венгрия достигнет своих целей при помощи дипломатии или локальной войны в случае отклонения ультиматума. Условия ультиматума были выдержаны в резких тонах.

Энциклопедичный YouTube

1 / 4

✪ Развитие революции в период с июльского кризиса до октября 1917 года

✪ Кризисы временного правительства

✪ Профессор МПГУ В.Ж.Цветков в программе "Именем революции. Начало июльского политического кризиса"

✪ Профессор МПГУ В.Ж.Цветков в программе "Именем революции. Завершение июльского кризиса"

Субтитры

Истоки кризиса

Сербские националисты расценили появление австрийского престолонаследника на Балканах как образ врага всех южных славян. Сразу после убийства следствие определило, что все террористы были подданными Габсбургской империи и перед покушением на Франца Фердинанда успели получить оружие из Сербии. Австрийские следователи ошибочно установили, что инициатором акции стала сербская националистическая организация «Народная защита»; на самом же деле контроль над операцией осуществлял глава сербской разведки Драгутин Димитриевич . Поскольку террористы признались, что пересечь границу им помогли сербские пограничники, у австрийцев появились веские причины обвинить Сербию в терроризме. Часть австро-венгерских политиков и военных считала, эту проблему необходимо было решать силовым путём, ведь сербские власти, по их мнению, делали все для того, чтобы подорвать положение монархии на Балканском полуострове.

Австрийско-сербские отношения

Позиция Австро-Венгрии

Австро-венгерские политические круги волновало то влияние, которое Сербия не могла не произвести на славян, проживавших в империи. Любые попытки сербов к малейшему национальному сепаратизму расценивались имперской властью как прямая угроза существованию Австро-Венгерского государства. Убийство эрцгерцога стало для Австрии оправданием агрессивных действий против Сербии, которые могли бы ликвидировать такую угрозу. Кроме того, монархия больше не могла противодействовать Сербии в занятии значительных территорий вследствие Балканских войн.

Руководителем штаба бароном Францем Конрадом фон Гётцендорфом было принято решение - немедленно объявить мобилизацию и таким образом заставить сербское правительство осуществлять усиленный контроль над террористическими группировками в целях приостановления подобных антиавстрийских действий. Против такого решения проблемы существовал аргумент - угроза военного выступления против сербов могла вызвать вспышку национализма в Чехии и привести к революции.

Успех любой акции против Сербии зависел от того, выступит ли в поддержку Сербии Российская империя . Правительство Австро-Венгрии опасалось этого, однако ещё со времен Боснийского кризиса надеялось на поддержку Германии.

Вскоре министр иностранных дел Австро-Венгрии граф Берхтольд и Конрад фон Гётцендорф решили просить Германию о поддержке. Кайзер заверил австрийцев, что Австрия может рассчитывать на полную поддержку Германии, даже в случае вмешательства России.

Австрийский ультиматум Сербии

На заседании Совета министров Австро-Венгрии 7 июля премьер-министр Венгрии граф Иштван Тиса заявил, что решено выступать против Сербии. 14 июля правительство Австрии согласилось с венгерским проектом ультиматума, а 19 июля был окончательно утверждён его текст . Ультиматум должен был быть вручён сербскому правительству 23 июля .

Согласно этому документу, Сербия должна согласиться на ряд фактически неприемлемых для государства условий:

Австрия считала, что именно этот момент для начала войны является наиболее благоприятным даже в случае вмешательства России, ввиду того, что последняя ещё не была готова к войне. В этом случае ожидание в несколько лет оказывалось угрожающим, ведь Российская империя могла за это время усилить свою мощь. Германия неоднократно заявляла о своих намерениях поддержать австрийцев, но надеялась на страх российских чиновников.

В течение трёх недель после убийства Франца Фердинанда не было никаких признаков, которые указывали бы на международный кризис; командующий сербской армией в это время отдыхал на австрийском курорте. Австро-Венгрия же задерживала отправку ультиматума Сербии, поскольку хотела дать больше времени на заготовку продовольствия перед тем, как хозяйство империи понесёт потери.

Посол Австро-Венгрии во Франции граф Николаус Сечен фон Темерин сообщал в Вену: «Радикальная уступчивость Сербии, которая считается здесь недопустимой, произвела сильное впечатление. Наше позиция вызывает мнение, что мы хотим войны любой ценой».

Объявление войны Сербии

25 июля состоялось заседание Совета министров под председательством Николая II в Красном Селе , где происходили военные манёвры, в малом летнем дворце великого князя Николая Николаевича . На нём было решено «пока не объявлять частичную мобилизацию, но принять все подготовительные меры для скорейшего ее (частичной мобилизации) осуществления в случае надобности».

В это время в Австро-Венгрии и Германии появились основания считать, что Франция не слишком уверенно поддерживает Россию, ведь французское правительство действовало нерешительно. Однако французский посол в Петербурге Морис Палеолог уверял русских, что Франция готова выполнить обязательства союзника. 27 июля министры обеих сторон выразили надежду, что в случае начала войны российское командование срочно развернёт военные действия в Восточной Пруссии. После объявления Австро-Венгрией войны Сербии 28 июля ситуация ухудшилась. Немецкое правительство теперь прямо угрожало Франции, заявляя о необходимости введения «состояния угрозы войны», что означало подготовку к мобилизации.

Вечером 29 июля канцлер Германии Теобальд Бетман-Гольвег телеграфировал Сазонову о том, что дальнейшие действия по мобилизации России заставят Германию начать мобилизацию в ответ, и тогда европейской войны вряд ли можно будет избежать. Кайзер Вильгельм II также направил телеграмму довольно мирного характера Николаю II, заявив о том, что он, нажимая на австрийцев, прикладывает последние усилия для предупреждения войны и надеется на понимание России .

Именно с этой телеграммой Вильгельма были связаны колебания Николая II. Но Сухомлинов и Янушкевич опасались, что Германия может провести мобилизацию раньше России, и поэтому они решили вновь убедить императора через Сазонова в необходимости объявления всеобщей мобилизации. Днём 30 июля Сазонов явился к императору в Петергоф. Сазонов сказал императору, что теперь «войны не избежать, так как она давно решена в Вене, и что в Берлине, откуда можно было ожидать слова вразумления, его произнести не хотят, требуя от нас капитуляции перед Центральными державами, которую Россия никогда не простила бы государю и которая покрыла бы срамом доброе имя русского народа»… Николай II, помолчав, воскликнул: «Это значит обречь на смерть сотни тысяч русских людей. Как не остановиться перед таким решением?» После долгого «невыносимого нравственного напряжения» император наконец сказал Сазонову: «Вы правы. Нам ничего другого не остается делать, как ждать нападения. Передайте начальнику Генерального штаба мое приказание о (всеобщей) мобилизации».

Генерал Добророльский составил новую мобилизационную телеграмму, указав первым днём всеобщей мобилизации 31 (18) июля. Вечером 30 (17) июля Добророльский разослал эту телеграмму .

Хронология событий 28 июня: Убийство Франца Фердинанда в Сараево 20-23 июля: Визит Раймона Пуанкаре в Петербург 23 июля: Австрийский ультиматум Сербии 25 июля: Ответ Сербии на ультиматум 25 июля: Австрийская частичная мобилизация 27 июля: Русская частичная мобилизация 28 июля: Австро-Венгрия объявляет войну Сербии 30 июля: Российская всеобщая мобилизация 31 июля: Австрийская всеобщая мобилизация 31 июля: Немецкий ультиматум России относительно прекращения мобилизации 31 июля: Немецкий ультиматум Франции относительно нейтралитета 1 августа: Французская всеобщая мобилизация 1 августа: Немецкая всеобщая мобилизация и объявление войны России 2 августа: Декларация Италии о нейтралитете 3 августа: Объявление Германией войны Франции 3 августа Германское вторжение в Бельгию 4 августа Объявление Британией войны Германии

Но в 7 часов вечера по санкт-петербургскому времени германский посол граф Пурталес явился к Сазонову и трижды спросил его, может ли он дать заверение о прекращении враждебных приготовлений против Австрии и Германии. После троекратного отрицательного ответа Сазонова он вручил Сазонову ноту с объявлением войны. Пурталес при этом расплакался и по ошибке вручил два варианта ноты, не очень отличающиеся друг от друга .

Между 28 и 31 июля события развивались очень стремительно. Грей ещё имел определенные надежды на успешное посредничество, однако скоро понял, что австрийцы сербам ничем не уступят. Инициатива дипломата потерпела крах, и места для политических манёвров Британии не осталось. Изменились проблемы, стоящие перед британским правительством: теперь он, с одной стороны, оказался перед растущим давлением со стороны Франции и России, которые требовали поддержать их; а с другой, Германия желала британского нейтралитета.

Ещё 25 июля британский посол в Петербурге Джордж Бьюкенен сообщил Сазонову, что при поддержке Британией Франции и России войны не будет. Позже он заявлял французам, что в случае вступления в войну Германии и Франции Британия, которая осуществила все меры предосторожности, не будет стоять в стороне. Однако во время переговоров с Германией, когда Бэтман-Гольвег предложил Британии нейтралитет, Грей начал сомневаться и, отказываясь от сделки, объяснял это необходимостью сохранения свободы действий в условиях кризиса. Долгое время британцы боялись, что их активная поддержка Франции и России сделает правительство последней более непримиримым и заставит отказаться от переговоров. 29 июля кабинет министров признавал, что дальше оставаться в стороне нельзя .

Бельгийский нейтралитет гарантировался международным договоренностям со стороны Франции и Пруссии 1839 и 1870 годов. Кроме того, Британия объявила, что берет на себя ответственность бельгийского гаранта . В последние годы перед войной правительство Бельгии стояло в стороне от европейских союзов и постоянно подчеркивало свою нейтральную позицию, не обращаясь за поддержкой ни к одной из стран. Тем не менее, в июле бельгийцы сообщили Британии, что они намерены организовать посильное сопротивление при нарушении нейтралитета и территориальной целостности государства.

Давление на Британию

Только когда Германия оккупировала Люксембург и поступили известия о нарушении французской границы, британский кабинет министров подтвердил свои обязанности по Франции и принял решение о её защите на море в случае входа немецкого флота в Ла-Манш или военных операций против французов через Северное море . Кабинет министров Великобритании заявил, что нарушение нейтралитета Бельгии является поводом к войне, но о высадке британцами сухопутных сил на континенте речь ещё не шла. Давление французской дипломатии в этом направлении в условиях мобилизации российских и французских сил долгое время не приводило к ожидаемым последствиям .

Немецко-французские отношения

В течение 2 и 3 августа в Европе распространились слухи о военных действиях на Западе. И французское, и немецкое правительства взаимно обвиняли друг друга. Зафиксированы были случаи пересечения границы патрулями с обеих сторон, а в прессе публиковались донесения, которые после проверки оказывались фальсификациями (например, о бомбардировке французским аэропланом Нюрнберга или сознательное заражение холерой) .

1 августа немцы подали декларацию о том, что Франция должна оставаться нейтральной в войне с Россией, однако приказали своему послу в Париже пока не передавать её. Возникли разногласия по поводу того, как именно передать Франции объявления о войне. Мольтке и государственный секретарь флота Альфред фон Тирпиц вообще не видели в этом необходимости, ведь надеялись, что Франция первой начнет боевые действия. Французская и немецкая декларации вышли через несколько часов одна за другой, однако в отличие от Франции, которая могла ждать, немцы для успешной реализации плана Шлиффена должны были торопиться.

С тех пор как для Германии, так и для Франции важным было объяснить своим народам политику войны и обосновать необходимость её ведения нейтральным государствам, которых они надеялись втянуть в конфликт. Немцы, подчеркивая, что русские первыми объявили о мобилизации, пытались переложить на Россию часть вины, хотя именно они провозгласили войну официально. Выступление против Франции ослабило их позиции, а передача декларации о войне вместе с вторжением в Бельгию сделали дальнейшее обращение Германии к Британии невозможным. После официального выражения позиции Британии Грей 3 августа телеграфировал в Берлин, настаивая на необходимости сохранения бельгийского нейтралитета. В этот же день Германия официально объявила войну Франции. 6 августа британский кабинет наконец согласился отправить во Францию Британские экспедиционные силы .

Позиция Италии

Италия была единственной из влиятельных стран, что сохраняла в период кризиса определённую самостоятельность действий. Министр иностранных дел Италии маркиз ди Сан Джулиано наблюдал за происходящим с волнением, однако с намерением действовать исключительно в национальных интересах. Формально Италия находилась в союзе с Германией и Австро-Венгрией, который был восстановлен в 1912 году . На самом же деле итальянско-австрийские отношения были натянутыми из-за национальных интересов итальянцев в империи, а также стремления к возвращению Триеста, Южного Тироля и претензий на далматинское побережье. Кроме того, между правительствами обоих государств постоянно возникали конфликты из-за вновь созданного Албанского княжества , на территории которого сходились их стратегические планы .

Итальянское правительство было обеспокоено неопределённым характером австрийских действий против Сербии. Некоторые компенсации Италии могло предоставить то, что Австро-Венгрия потребовала итальянской поддержки. 9 июля на переговорах с германским послом итальянской стороне дали понять, что без серьёзной военной поддержки Австрии на территориальные уступки надеяться не стоит. Италия до последнего отказывалась принимать на себя подобные обязательства из-за того, что это не имело для неё смысла и надеялась избежать войны, хотя это не мешало ей видеть и дальше своими союзниками Австро-Венгрию и Германию (планы кооперации и совместных военных действий на обоих фронтах и на море всё же разрабатывались). Итальянцы были уверены, что со вступлением в войну Британии побережья Италии будут атакованы, а торговля разрушена; наряду с этим сильно было антиавстрийское общественное мнение .

После долгих раздумий 2 августа итальянское правительство незначительным большинством голосов приняло решение оставаться нейтральным. Сан Джулиано надеялся, что впоследствии он сможет проводить нейтральную политику, формально не выходя из состава Тройственного союза , однако подобные попытки Австро-Венгрия расценила как шантаж .

23 июля в Белграде был вручен австрийский ультиматум. Обвиняя сербское правительство в попустительстве террористическим актам и в поддержке движения, направленного против Австро-Венгрии, правительство Габсбургской монархии предъявило требования, выполнение которых означало утрату Сербским государством своего суверенитета.
Германия подталкивала свою союзницу к нанесению удара на Балканах, надеясь застать противников врасплох. В Берлине, как сообщал 25 июля австрийский посол Сегени, «нам советуют самым настоятельным образом немедленно выступить и поставить мир перед совершившимся фактом».
24 июля, еще до истечения срока австрийского ультиматума Сербии, царское правительство приняло решение о мобилизации четырех военных округов - Киевского, Одесского, Московского и Казанского, а также Черноморского и Балтийского флотов. 25 июля было решено ввести со следующего дня на всей территории России положение о подготовительном к войне периоде. В тот же день и французское правительство предприняло ряд подготовительных мероприятий военного характера.
Английская буржуазная пресса утверждала, будто Англия не собирается вмешиваться в конфликт между Австро-Венгрией и Сербией. В действительности британские империалисты с самого начала понимали, что не может быть и речи о локализации конфликта. «Англию страшит не столько австрийская гегемония на Балканах,"сколько мировая гегемония Германии», - так определил русский посол в Лондоне Бенкендорф политику Англии. 25 июля, еще до того как Сербия ответила на австрийский ультиматум, один из руководящих деятелей британской дипломатии Эйр Кроу в представленном правительству меморандуме писал: «В этой борьбе, в которой Германия добивается утверждения своего политического превосходства в Европе, наши интересы переплетаются с интересами Франции и России».

Стремясь скрыть свои намерения, английская дипломатия выступала в качестве посредника. Но предложения о предотвращении войны служили, по выражению Грея, лишь «средством прощупать пульс Германии». Они были призваны также внушить английскому народу сознание того, что угроза войны надвигается, несмотря на противодействие правительства.
25 июля Сербия дала ответ на австрийский ультиматум. Нота сербского правительства выражала готовность урегулировать конфликт. Тем не менее австро-венгерское правительство заявило, что оно не удовлетворено, и объявило Сербии войну. 28 июля на австро-сербской границе начались военные действия.
На следующий день, 29 июля, в Берлине получили известие от посла в Лондоне Лихновского, что британское правительство недвусмысленно заявило о своей готовности к войне. События, таким образом, стали развиваться по варианту, хотя и предусмотренному, но наименее желательному для Германии. Это вызвало бешенство в правящей верхушке Германии. «Англия открывает свои карты в тот момент, когда ей кажется, что мы загнаны в тупик и находимся в безвыходном положении», - надписал Вильгельм на телеграмме Лихновского.
Тем временем все мобилизационные мероприятия Германии были уже в разгаре. К вечеру 30 июля царь Николай II утвердил решение о всеобщей мобилизации в России. Указ об этом был объявлен 31 июля, а в полночь германское правительство предъявило России ультимативное требование отказаться от проведения мобилизации. Военное столкновение главных европейских держав стало неизбежным.

В этот день ровно 100 лет назад - в 1914 году - правительству Сербии был вручен ультиматум Австро-Венгерской империи. Образно и, может быть, вычурно говоря, прозвучал третий - последний - звонок к началу невиданной миром драмы, прологом которой стало убийство эрцгерцога Франца-Фердинанда сербскими националистами. С этого ультиматума обычно начинают обратный отсчет эскалации напряженности. Спустя четыре дня начнется Первая мировая война. Между тем, само по себе содержание документа, полагаю, мало известно. Подробности - в рубрике Андрея Светенко на .

Напомним. 10 пунктов требований. Первые четыре - прекратить в Сербии антиавстрийскую пропаганду, закрыть организации, ее ведущие, исключить такую пропаганду из школьных программ, а также уволить с государственной службы всех офицеров и чиновников, которые такой пропагандой занимаются. Пятый пункт - сотрудничать с австрийскими властями в подавлении сепартатистских движений. Шестой - провести расследование против участников сараевского покушения с участием представителей австрийского правительства. Седьмой - чисто конкретный - арестовать майоров Воислава Танкосича и Милана Цигановича, причастных к убийству. Тут в скобках заметим, что эти имена были названы схваченными на месте преступления террористами. Восьмой пункт - принять эффективные меры к предотвращению контрабанды оружия и взрывчатки, арестовать пограничников, помогавших террористам пересечь границу. Девятый - дать объяснения насчет враждебных высказываний сербских официальных лиц, сделанных уже после убийства. И, наконец, десятый пункт - сугубо технический - информировать Вену о мерах, принятых согласно предыдущим статьям.

Другими словами, об исполнении доложить. На ответ отводилось 48 часов. Долгое время считалось, что ультиматум был составлен специально так, чтобы быть невыполнимым - но какими именно пунктами? Требованием о допуске к расследованию полицейских чинов Австрии? Унизительно для суверенитета? Да. Тогда еще не было практики международных расследований и соответствующих институтов типа Интерпола, но ведь требование прекратить пропаганду нисколько не проще и не легче выполнить... Где критерии? Как это - за двое суток изъять из школьных программ свои трактовки истории и политики соседнего государства?

Не говоря уже о том, что такое пропаганда: информация рассчитанная на определенное, заранее предполагаемое воспритие, и запрограммированную оценку со стороны объекта пропаганды. И тут - любопытная деталь: инициатором именно такого ультиматума был граф Иштван Тиса, премьер-министр Венгрии. И появился этот документ еще 7 июля. Спустя неделю центральное правительство в Вене согласилось с венгерским проектом и еще спустя неделю утвердило текст окончательно. А за спиной - в истории - у венгров с южными славянами, хорватами и сербами, была давняя конфликтная, многовековая распря...

Впрочем, не будем гадать. Был же ответ сербской стороны. Тоже по пунктам. Поступил в назначенный срок, через день. Вот 25 июля о нем и расскажем...

Популярное

25.07.2019, 10:08

Тибет – это не для слабонервных

АЛЕКСАНДР МЯСНИКОВ: «Гора кайлас в Тибете – это 5 дней пути на машине по горам. Если первые пару дней еще можно найти какие-то гостиницы, то потом это спальный мешок и ужасные условия. Не говоря уже о том, что нельзя туда идти неподготовленным: дышать трудно, сна нет, носовые кровотечения – сил нет».